А я хочу его. Как же я его хочу… Своего сладкого психопата.
– Натали…
– Я умоляю тебя – замолчи! Просто возьми меня. Пожалуйста, Кай…
Я чуть не плачу. Почему ты медлишь? Ты не видишь, как мне плохо без тебя? Как мне тебя не хватает?
– Натали!
– Ну, чего тебе? – открываю глаза и вижу перед собой Кая. Но он почему-то намного дальше и в футболке…
Тяжело дыша, опускаю глаза на своё тело: я полностью одета, но грудная клетка ходит ходуном, а сквозь полупрозрачную ткань блузки просачивается тончайшее кружево бюстгалтера и напряжённые соски. Перевожу взгляд на Кая – он сидит напротив и неторопливо курит, а его глаза лучатся неподдельным любопытством.
Не было никаких поцелуев. Не было марихуаны, и никто меня не трогал.
Это был сон. Мне всё приснилось.
13. Часть 13
Осознание словно откровение. Но… но я же целовала его, я трогала его за… И он сидел всё это время по-турецки напротив и слушал, как я шепчу его имя.
Я же не шептала его вслух, правда?
– Что тебе снилось? – спрашивает он, сбивая столбик пепла в кофейную чашку.
– Как я душу тебя голыми руками, – голос предательски хриплый.
– Меня душишь или мой… – он опускает нахальный взгляд на свою ширинку и манерно затягивается, прищурив левый глаз.
– Ты всегда глазеешь, как спят другие? – сажусь на край кровати, прогоняя остатки сна.
Чёрт знает что, но я никак не могу посмотреть в его глаза. Как будто всё это было по-настоящему. Клянусь, я чувствовала жар его ладони на своей груди. И до сих пор чувствую.
– Ты так долго спала. Я заволновался.
– Долго? Который сейчас час? – бросаю быстрый взгляд в окно.
– Шесть вечера.
– Что?! – подрываюсь, совсем забыв, что сижу на цепи. Запястье больно царапается о наручник. – Я не могла проспать так долго! Это невозможно.
– Но тем не менее, – он приподнимает руку и смотрит на часы. – Шесть ноль две.
– Как Миша? С ним всё хорошо?
– Всё просто замечательно. Сегодня ребёнка развлекали аниматоры. Никаких молочных продуктов. У меня всё под неусыпным контролем, не волнуйся, – его голос мягкий и тягучий, словно цветочный мёд. Всколыхнувшаяся было волна паники превратилась в ровный прибой.
Он не врёт. Я верю ему.
К моему лицу приближается телефон – с него на меня смотрит смеющийся Миша, сидя на плечах у человека-паука. Глазки ребёнка лучатся восторгом. Где бы он ни был, он там по-настоящему счастлив. Это видно, двухлетнего ребёнка невозможно заставить изобразить радость.