- Ну что ж, Бестужева Олеся
Павловна, будем знакомы, - едва заметная тень улыбки тронула его
губы, и его лицо снова стало бесстрастным. – Наслышан о вас. Сын
мне все уши прожужжал, какая вы чудесная девушка.
- Отец! – возмущенно воскликнул
Макс.
Его уши запылали, выдавая смущение,
а я поднесла руку ко рту, тоже пряча улыбку.
- А что я такого сказал? –
невозмутимо ответил Сергей.
- Скажите, что вы теперь собираетесь
делать? – отвлекла я на себя его внимание, - Будете копать под
Меньшиковых? Знаю, вы не тот человек, который просто закроет глаза
на случившееся. И я не прошу посвятить меня во все детали
расследования. Но хотя бы обговорите с моим отцом, как действовать
дальше, чтобы это дело не вышло ни нам, ни вам боком.
- Какая мудрая у тебя подруга, - с
усмешкой посмотрел на меня Воронцов. – Да, девочка, ты права. Я
просто не могу спустить все на тормозах. Эти трое, что напали на
тебя, наверняка понесут наказание, уж я об этом позабочусь. Но, к
роду Меньшиковых просто так не подступиться. Мне сын многое
рассказал о вашем конфликте, и я тоже подозреваю их в первую
очередь. И как бы я не хотел, скорей всего заказчик останется
безнаказанным. Впрочем, ты и сама все знаешь не хуже
меня.
- Разумеется, - покивала я в ответ.
– Когда-нибудь они сами себя накажут.
***
Отец забрал меня из больницы только
на следующее утро. Когда он узнал, что со мной произошло, то хотел
немедленно приехать, бросив все дела. Но, узнав, что он сейчас
ведет важные переговоры, уговорила его не торопиться, и попросила
успокоить маму с сестрой. Мол, и врачи говорят, что отделалась я
только легким сотрясением и парой шишек, и мне самой будет полезно
отлежаться в тишине и спокойствии больницы. Особенно если учесть, в
какую шикарную палату поместили меня благодаря отцу Макса. Лежи,
ешь да отдыхай, все удобства под рукой, еда просто отменная, а
медсестры носятся с тобой, как с писаной торбой.
Сам Сергей уехал почти сразу,
оставив своего человечка на охрану моей драгоценной тушки. Я не
стала возражать, понимая, что это бесполезно, и теперь за дверью
меня караулил такой же суровый, как и его начальник, сыскарь, как
называли тут работников канцелярии. Макс же долго еще сидел со мной
в палате, развлекая историями из своей жизни, и только ворчание
моего лечащего врача заставили его отправиться домой.