Он рассказал о некоторых случаях из жизни аристократов, когда те
творили такое, что обычным людям грозила бы за подобное смертная
казнь. Про их забавы с простолюдинами, про то, как сильные рода
втихую вырезали слабые под корень, про тайные опыты над людьми, в
попытках создать идеальных воинов для своих армий. И про то, как
отцу не раз приходилось переступать через свои принципы и закрывать
глаза на многие преступления. Лишь потому, что иначе мужчину,
несмотря на его положение в обществе, просто бы
уничтожили.
Улики исчезали, следы затирались. И
необходимо было чудо, чтобы хотя бы один из высокопоставленных
преступников понес таки наказание. Отцу Максима это удалось лишь
единожды. Собрав просто кучу железобетонных улик, и найдя
свидетелей, он привлек к делу СМИ, чтобы те раздули скандал
международного уровня. То есть сделал так, чтобы члены имперского
совета не смогли снова замять все, не повредив своей собственной
репутации. Но даже так он едва остался на своем месте, попав в
черный список избранных.
Когда, наконец, приехала машина
скорой помощи, Макс выговорился и заметно успокоился. Словно,
камень, лежащий у него на душе, немного стал легче.
Следом подтянулся и сам его отец в
сопровождении пары крепких ребят в штатском. Сергей Воронцов
выглядел вполне типично для своей профессии. Суровый профиль,
волевой взгляд, в общем, не человек, а скала. Он сходу начал
раздавать приказы и наводить порядок. Двое санитаров ловко уложили
меня на носилки, хоть я и пыталась возражать, уверяя, что мне уже
гораздо лучше. Но что отец, что сын, оба даже не стали меня
слушать. Фельдшер осмотрел меня и посоветовал все же съездить в
больницу. Последствия удара по голове могли быть непредсказуемыми.
Нехотя я согласилась, ведь до отца я так и не дозвонилась, полежу
пока под присмотром, а там уж он меня заберет оттуда.
С преступниками так не церемонились.
Прийдя в себя, они дружно начали качать права и угрожать
последствиями всем тем, кто смеет их задерживать. Брезгливо
поморщившись, Воронцов-старший махнул рукой своим людям, и те
уволокли сопротивляющихся и извергающих проклятия дворян в свою
машину.
После этого он подошел к скорой и
выразительно глянул на сына. Тот все это время не отходил от меня
ни на шаг, но под взглядом отца подвинулся, уступая ему место подле
меня.