- Встаю, Елисей, - я села на кровати – дубовой, с резными
спинками и ножками, - и зевнула. – В лаборатории вчера засиделась.
Зелье новое готовила.
Умылась, привела себя в порядок, заплела косу и, надев
рубаху и любимый зеленый, с вышивкой, сарафан, пошла на завтрак.
Зрелище, открывшееся мне с лестничной площадки общежития, было
одновременно прекрасным и ужасающим. Прекрасным потому, что эльф,
стоящий на карнизе открытого окна, и, собравшийся перепрыгнуть на
каменный выступ смежного с башней коридора, был поистине прекрасен.
Высокое, стройное, тренированное тело молодого красавца было
напряжено, словно у хищника перед решающим броском. Длинные,
светлые волосы развевались по ветру. Весь его облик говорил о
нечеловеческой собранности и высокой концентрации
момента.
Ужасен же по понятным причинам. Окно, на карнизе которого
обосновался светловолосый красавец, находилось на вершине башни
общежития для адептов. Слишком велик был шанс, что при всех
физических и магических сверхспособностях эльфа, через несколько
секунд серые камни площади примут на себя эльфийскую высокородную
лепешку. Мое отношение к этим прекрасным и во всех смыслах
достойным экземплярам ни на секунду не заставило меня усомниться в
правильности дальнейших действий.
Я метнулась вниз по лестнице, растолкала локтями
толпившихся и наблюдавших за этим безобразием эльфов, ухватила за
камзол, едва стоящего на карнизе, недоумка, и со всей дури дернула
на себя. Шлеп! Не удержалась на ногах, свалилась на пол,
приземлившись мягким местом. Дурень, в смысле, парень, полетел
прямо на меня. Сгруппировавшись в полете, он сумел не придавить
меня, а сграбастал в охапку и, перекатившись, уложил поверх
себя.
Вот так мы и лежали. Он, обхватив меня, прижимал к себе.
Я, довольно удобно устроившись, смотрела в его дивные раскосые
глаза. Эльфа я видела впервые, да еще так близко! Боже мой, до чего
же он красивый! Брови вразлет. Прямой, совершенной формы нос. А
уши! Я едва не завизжала от восторга. Ни разу еще не видела, чтобы
кому-то так шли его собственные длинные уши! Рука, оторвавшись от
его плеча, сама потянулась их потрогать, но я вовремя спохватилась
и сменила курс непослушной конечности. Поправила себе за ухо рыжую
прядь волос, упавшую ему на лицо. Открылся твердый подбородок с
четко очерченными, словно вылепленными, губами, и жилка,
пульсирующая на шее, прямо над воротником камзола с золотой
пуговицей. Гулкие удары его сердца эхом отдавались в моей груди и
расходились по всему телу, разгоняя и учащая мой пульс. Эльф глядел
на меня потрясенно и недоуменно, почти завороженно. Серо-голубые
глазищи широко распахнуты, губы приоткрыты. Да что же он так
пялится-то? Какая невидаль? Может, у меня тоже… уши выросли? Или
что там, пятачок, вместо носа? В наступившей тишине многолюдного
холла я не узнала свой голос: