Берут. Но всё равно понемножку. Скромные мы.
В антракте, когда народ ринулся в буфеты, мы с девочками
неспешно кружили по фойе. Разглядывали портреты артистов,
художественные фотографии со сценами из спектаклей. Просто картины,
их в фойе три. Одна — дедушкина, семья рабочих на прогулке в парке.
Почему мы не в буфете? Мы сытые. Ну, и после представления нас ждет
премьерный ужин с артистами, с дирекцией, с самыми-самыми. Папенька
тоже будет, с Анной, да. На ужине.
Гуляем, обмениваемся впечатлениями. Смотрим на других, себя
показываем. Мы среди прочих не теряемся, нет. Я в смокинге с
бабочкой, девочки в самодельных нарядах, но все уверены, что это
Париж. В крайнем случае Лондон. Они по-прежнему шьют, правда, уже
без фанатизма, в меру. Для поддержания достигнутого уровня. Как и
на динамовскую физподготовку ездят. Шесть часов в неделю вынь да
положь. Держит в форме, говорят. Не дает лишним килограммам
угнездиться.
Встретили Суслика с женой, с Марией. Может, Анна устроила сестре
пригласительный. Или просто взяли, да купили билеты в кассе.
Женщинам в положении полезно смотреть красивые картины, слушать
хорошую музыку и вообще приобщаться к искусству. Вот и
приобщается.
Девочки стали болтать с Марией о женском, а мы с Сусликом — о
делах. О Наташе. Её с остальными заболевшими перевели-таки в
Москву, в Институт Тропических болезней. Лечат. В больничке, в
телефонной книге отсутствующей. Мое назначение вибрамицина
одобрили, добавили пирогенал и глюконат кальция. Идёт на поправку.
Но Наташе пришла идея, отчего, собственно, произошло заражение.
Ведь крыс не с улицы подобрали. Крысы шли по программе
«Интеркосмос», вклад Вьетнама в космическую науку. Их осматривали
ветеринары, вьетнамские. И никаких болезней у крыс не нашли.
Наташа считает, что причиной всему явился длительный космический
полёт. Спирохеты, вызывающие содоку, могли находиться в неактивной
фазе жизненного цикла. Инкапсулированные, они не вызывают болезни
ни у крыс, ни у человека, и обычными способами не обнаруживаются. А
в космосе за восемьдесят дней полета, космических лучей,
невесомости или других факторов, крысиный организм ослаб, иммунитет
снизился, спирохеты активизировались, вышли из капсул, и крысы
стали заразными, потому Наташа и остальные заразились. Такая у
Наташи идея. И этой идеей она поделилась с московским профессором
N. И московский профессор N. сказал, что очень может быть, и эту
идею нужно проверить. И предложил Наташе поработать над этим,
сделав её, идею, темой кандидатской диссертации. Поработать в
Москве, а для этого перевестись в московский медицинский институт
имени Сеченова. И вот Наташа спрашивает у нас совета —
переводиться, нет? С одной стороны здесь, в Черноземске, родные,
здесь друзья-товарищи, и вообще. С другой стороны Москва есть
Москва. Возможности для занятия наукой, ведь с Жевдеевым отношения
никакие, и перспектив на местной кафедре у неё тоже никакие. А там
профессор — не чета нашему. Герой соцтруда, лауреат Государственной
премии, почти академик.