Жизнь ни за что. Книга первая - страница 66

Шрифт
Интервал



И был светлый майский день. В сумрачную голову Леонида, захваченную вселенским одиночеством, поедающим самую его сущность, пришла простая мысль – с морем надо кончать. Анатоль Клещёв получил в этот день письмо из Перми, в котором друг ему сообщал, что в городе открылся новый политехнический институт и объявил набор со второго по четвёртый курс студентов из любых технических вузов любых специальностей. Вечером этого же дня Анатоль и Леонид вели жаркий разговор и пришли к выводу, что если они сумеют уволиться из училища после отчётных экзаменов за второй курс, то их зачислят в политех на третий курс и они уйдут от военкома. «Ты знаешь, какой это город! Он ещё год назад назывался Молотов. Сам понимаешь, Молотов был сталинский человек. В город „Хрущёв“ пока Никита постеснялся переименовать, а Пермь название историческое. А какая река Кама. Название индийское. Знаешь. „Кама сутра“, что такое? А Уральские горы! Одна Кунгурская пещера чего стоит. По реке Чусовой на лодке пройдём…».

Анатолий разволновался от воспоминаний

– «Ленинград, конечно, прекрасно, но тебе же отказали в двух престижных»… (Леонид действительно ещё не осознав, что он хочет, интересовался в институтах «Оптики и точной механики» и в «Технологическом» о возможности приёма на третий курс) «А в пермском варианте всё будет достойно, поэтому пишем запрос», – заключил Анатоль обсуждение.

Клещёв и Сугробин сдали экзамены за второй курс и к концу августа уволились из училища. Увольнение не было простым. Социализм не был тогда ещё даже развитым. Вылететь из училища или гражданского ВУЗа за провинность, неуспеваемость или какое-то несогласие с общепринятым было проще простого. А уход вполне положительных курсантов по собственному желанию выглядел абсолютным нонсенсом.

VI

Пермь приняла бывших курсантов приветливо. Их зачислили на третий курс механического факультета со стипендией. Леониду предоставили общежитие. После устройства дел у него выкроилось несколько дней для поездки к родителям.

Иван Макарович встретил гражданского сына сдержанно.

– Что!? Надоела казённая еда и казённая постель.

– Я думаю, что так будет лучше для будущего, – ответил Леонид. – И я постараюсь сам себя содержать.

– Ну, чем смогу подсоблю, но особо рассчитывать не придётся. Ну, да ладно, пойдём за стол. У меня к бане четвертинка припасена. Выпьем за студента. Курсантам-то нельзя, а студентам можно, по-старшему знаю.