– Но тут чисто! Это вообще не грязь, а просто трещина на плите. А этот след не отмывается, этой плитке тысячу лет, ее менять давно пора! – пытался я возразить.
– Не понял! – повысил солдат голос – Ты че, солдат? Ты со мной еще спорить будешь? Совсем духи оборзели!
В коридоре появился пьяный начальник столовой:
– А! Давай, Дерендяй, задрачивай его! Проверяй все, а то тебе придется все это мыть самому! А ты, солдат – посмотрел Пешков на меня – давай пошевеливайся! Нужно было раньше головой думать и все тут отпидорить заранее, а не бегать на второй этаж жрать перловку!
– Но я… – хотел было возразить я начальнику столовой, но Пешков не стал слушать меня, а пошел дальше в свою комнату.
– Понял, солдат? – добавил Дерендяев – Все тут помоешь снова, потом отмоешь ведро и тряпку обязательно помоешь. Я приду и проверю. А пока я буду на втором этаже. Свистнешь, как закончишь!
Это было похоже на какой-то заговор, на какое-то специальное наказание для молодых солдат. Как будто всем командирам было выгодно натравливать солдат друг на друга.
Расстроено вздохнув, я принялся снова мыть полы. Каждый солдат ходил в наряд регулярно, потому каждому солдату приходилось регулярно принимать и сдавать наряд, каждый раз ругаясь, придираясь к другому солдату или посылая его на три буквы. В таких перебранках солдаты совершенствовали, оттачивали свое мастерство в армейской брани. Сегодня ты сдаешь наряд и к тебе придираются и не отпускают в роту, завтра также и ты будешь придираться к солдату, чтобы в наряде как можно меньше убираться.
К счастью, в семь часов принимающий наряд солдат отпустил меня, и я уставший ушел в роту.
На ужин была в очередной раз костлявая рыбка навага и пюре, из нашей вчерашней картошки. Сидя за столом, мы обсуждали еще один прожитый в армии день.
– Ну, как тебе наряд по столовой? – посмеивался надо мной Рылевич, видя как я устал.
– У меня руки отваливаются, спина жутко болит – показал я Мишке свои мозоли на руках.
– Это еще ерунда. Вон, когда я ходил в наряд, у нас Терентьева этот дикий прапор залил. Сорок ведер воды ему вылил в зал. А потом еще заставил в противогазе бегать по всей столовой.
– У нас, слава богу, ничего такого не было – вставил младший Жидких.
– Хоть покушал нормально, первый раз за все это время – выдавил я из себя, отодвигая в сторону тарелку.