«Что я вообще знаю о любви?
Ничего.»
Ему было некого спросить. Его, вроде
бы, всю жизнь учили всему на свете мудрейшие люди в мире, а он как
был глупым, так и остался. Все самые доверенные учителя в его жизни
давно были мертвы, он пытался вспомнить их голоса, добыть из памяти
хотя бы пару слов, и не мог. Он как будто умер там, на пороге
дворца прекрасной Кан Ро Танг, которая выбрала себе мужчин
самостоятельно, дважды, а когда её единственный сын выбрал себе
женщину, не соизволила его даже выслушать.
«Хорошая была речь, надо было
записать.»
Он всё придумал, пока выбирал
браслет, нашёл самые точные слова в мире, самые честные, такие,
чтобы она поняла и поверила, и помогла, конечно же, как может быть
по-другому? Он же её сын, она же его любит. Он так безусловно в это
верил, что её отказ его как будто из седла вышиб. Прекрасная Кан Ро
Танг отмахнулась от него, как от назойливого насекомого, и эта
тонкая белая рука своим вялым движением произвела эффект удара
молотом в лоб. Он стоял на ногах, глядя, как она уходит, а мысленно
лежал на земле, униженный и преданный, глядя как убегает в
прекрасную свободу его верный конь, которого он считал преданнейшим
существом на земле, умудрившись забыть то, что точно знает каждый
учитель, и повторяет каждый день — это дикое животное, оно
подчиняется тебе только потому, что ты его контролируешь через боль
и ограничения.
«Она не богиня, она просто
женщина. Такая же, как все.»
Он дошёл до драконов у подножия
лестницы, с такого расстояния не было видно выражения их лиц, зато
было видно прожилки и трещины в мраморе, следы инструмента на
гранях скульптур.
«Они не сошли с небес, их
сделали люди. Потому что им хотелось во что-то верить.»
«Люди придумали богов» — так сказал
маленький дерзкий Кан Барт, бестолковый, но интуитивно мудрый. Он
ни во что не верил, любую общеизвестную истину проверяя на зуб, и
этим ему и понравился. Он видел в Барте себя, и он видел в нём себя
таким, каким хотел бы быть, но не был — смелым, не боящимся
ошибаться, не боящимся выглядеть глупо и проявлять эмоции. В семье
Кан эмоции были позволены только женщинам, потому что считались
слабостью.
«Вдох-выдох.»
«Если ты можешь контролировать
дыхание — ты можешь контролировать себя. Если ты можешь
контролировать себя — ты можешь контролировать свою жизнь» — так
говорил его учитель по контролю гнева, на первом и единственном
занятии, которое он посетил. Учитель выглядел слишком молодым для
того, чтобы быть учителем, и был настолько раздражающе уверен в
своей абсолютной правоте, что вызывал желание дать в челюсть, даже
когда просто входил в комнату. Этого учителя одновременно
ненавидели и обожали, женщины готовы были душу продать за его
улыбку, мужчины делали вид, что их это бесит, но тоже ловили каждое
его слово и искали его внимания и одобрения.