На мои тренировки вся деревня ходила смотреть. А потом мне дали
в руки булаву и велели изображать монстра на общестроевых
тренировках. Что сказать? Одним ударом, сейчас я раскалываю
деревянный щит и ломаю руку, его держащую. Если в руках меч, то
легко отрубаю острия копий.
Многие в деревне решают попробовать свои силы в поединке. А
барон и вовсе не мог не воспользоваться таким шансом поднять
боеготовность своей дружины. Мечники, копейщики, с щитами и без. По
одному, по двое и трое. Такая тренировка полезна всем.
Но мне такое внимание не очень нравится.
Так что когда я, в конце концов смог вернуться домой и больше не
выступать главным клоуном деревни, стало намного лучше. Хотя на
несколько часов в день меня в замок всё равно продолжали звать. А
я, наконец, получил возможность читать и вообще тратить время, как
душе угодно. В том числе и на давние задумки.
– Ровнее лупи, дебил! – раздался раздражённый выкрик кузнеца,
заставляя меня отвлечься от воспоминаний.
– Виноват, – прошипел я, обрушивая удар молота на заготовку.
Да, я иногда работаю у Густава. Нет, мы не особо помирились. Но
так как дома есть своя кузня, хоть и убогая, да в наличии немало
обломков оружия на перековку собранных при зачистке старой
деревни…
Вот и решил посмотреть, поучится, как работают местные высокие
технологии. Потом можно попробовать поработать дома. А уж кузнецу
молотобоец с такими физическими характеристиками всегда нужен.
Чувствовал я себя при этом очень глупым. Кузня – это,
оказывается, довольно сложно, и я совсем-совсем ничего про это не
знаю. Разная закалка, отпуск, десятки приспособлений и процессов.
Во всём этом множество своих нюансов, которым не научиться за
месяц. А казалось бы, просто бей молотком по горячей железке.
Густав не стремится делиться секретами. Но пару парней
подмастерьев по мелочи обучает, так что и я слушаю. Особо крутым
мастером я явно не стану, но, всё же, это довольно интересно. Надо
же мне думать, чем я буду зарабатывать на жизнь дальше, если с
алхимией в силу каких-либо причин не заладится. Копать огород
где-нибудь не очень хочется.
И всё как-то так закрутилось, что я совсем перестал следить за
временем. Втянулся в постоянный ритм, лениво отмечая недели на
импровизированном календаре на стене. Две, восемь, шестнадцать.
Потихоньку падали физические характеристики, наконец, возвращаясь к
чему-то отдалённо похожему на человеческие возможности.