- Чем тут наслаждаться? - Белоснежка,
оставшись в одних трусиках и обнажив пухлую грудь, наносит на тело
питательный крем, который откопала в гареме усадьбы. - Этот дом
мелкого аристократа слишком беден для меня. Жалкий свинарник, - с
презрением оглядывает княжна роскошные гобелены и мебель из
красного дерева. - Когда мы будем жить во дворце?
- Никогда, - отвечает Вика, примеряя
белоснежную тунику. – Мы его взорвали, забыла?
- Пусть новый построят, - Белоснежка
размазывает крем по животу и груди. – Ужас! С этой войной вся кожа
ссохлась. Посмотрите на меня! Я стала морщинистая, как
старуха!
Кали скептически поднимает бровь. По
ее мнению, кожа у княжны мягче цветка и нежнее бархата, но вслух
она, конечно, не скажет.
- Да ты красавица, - зато комплимент
обязательно сделает добрая Алла. – Тебя хоть прямо сейчас на
модельный подиум.
- Ох, не подхалимничай, - отмахивается
Света, но щечки ее розовеют от стеснения. – Так, сколько у нас
времени?
- Перун будет ждать через полчаса, -
бросает Вика взгляд на настенные часы в медной оправе.
- Отлично, крем успеет впитаться, - и
Света, откинувшись на тахту, предается мечтам о том, какой
восторженный взгляд бросит Перун на ее похорошевшую
кожу.
***
- Китайцы обязательно придут, -
говорит София на экране. – Просто они хитрят. Ждут, когда император
предложит им уступки. Такой рычаг! Любой бы пытался куш
сорвать.
- Быстрее бы царь шевелился, - говорю.
– Но в целом ты права. Дроны зафиксировали их марш. Только они
встали в стороне. Точно ждут. Чего Пекин
хочет? Земли Афгана? Газ по
дешевке?
- Публичных извинений с денежной
компенсацией, - княгиня убирает белую прядь с бледного лица. Мой
взгляд сам собой приковывается к нему – пухлые
губки,
аристократичный носик, сапфировые
глазки. Хочется затискать свою княгиньку, но она далеко, да и
что-то важное вроде обсуждаем, надо не отвлекаться. – За то, что
Россия кинула их с контрактами ради «Блэкаута», а еще за
оскорбления Гошей императорской дочери.
- А за убийство их
представителя?
- Вэя Фэнхе? – княгиня усмехается. –
Там эта газетчица такойшум в прессе навела, что насчет него решили умолчать.
Извинения за казнь насильника – это слишком. Но, конечно, китайцы
бы не постеснялись предъявить и это. Просто Фэнхэ попалась
публичная и острая на язык жертва