Хронофаги - страница 14

***

Девка оказалась полной дурищей, купившись на старый трюк, как и многие другие. Спрятав удостоверение в карман джинсов, Валентин дождался щелчка отпираемого замка и с силой рванул дверь на себя. Хозяйка закричала, пришлось ударить её в грудь, вталкивая внутрь. Не удержавшись на ногах, она растянулась в прихожей. Мужчина быстро шагнул в квартиру и уже потянул ручку, чтобы закрыться, как между створкой и металлическим косяком встал чей-то массивный ботинок. Подняв налитые кровью глаза, Валентин не поверил им: в тусклом свете лампочки на площадке стояли трое «серых», причём один из них поддерживал какого-то вонючего бомжа.– Не переборщи, Олег, – услышал Валентин перед тем, как кулак лысого врезался ему в череп, взорвавшись целым каскадом красно-жёлтых звёзд.

***

Вета успела доползти до сумки, вытащить телефон и даже его разблокировать, когда кисть сдавила лопатообразная ладонь. Взвыв, она выронила мобильник и попыталась укусить железную клешню, но не тут-то было: кожу «серого» моментально покрыл какой-то стальной налёт, по которому зубы мерзко скрипнули. – Спокойно, мадемуазель, – выдохнул седой, – мы, кажется, только что спасли Вас.Вета лихорадочно пыталась выдернуть руку, но «ледяной» не отпускал. Он поднёс её пальцы к глазам и принялся отрывать пластырь. Ещё двое втиснулись в узкую прихожую, щёлкнув замком; один посадил на полку для обуви лохматого старика, второй, безуспешно тряс какого-то бесчувственного пьяного.– Да что вам всем от меня надо?! – обозлилась Иветта, безуспешно силясь выскользнуть.Вконец измучившись с пьяным и поняв, что толку от него пока не будет, лысый, опустил его на пол и глубоко вздохнул:– Слушай, Иветта, может, пригласишь нас уже на кухню? Чаю предложишь? Пирогов? Или чем у тебя там так вкусно пахнет…Девушка так удивилась, что на мгновение перестала вырываться.– А иначе что? – А иначе, – раздражённо отозвался толстогубый со сломанным носом, – я съем твою левую ногу, Олег – правую, а наш вечно голодный Бертран – всё остальное. Вишь, как вцепился…– Слышал, людоед! – прошипела Вета, и седой от неожиданности выпустил её. – И пусть извинится! Нефиг в чужие мысли лезть!Льдистые глаза Бертрана, казалось, раскалились добела. Гневный взгляд обжёг обоих спутников, требуя поддержки, но Олег устало вытер ладонью вспотевшую лысину и пристыдил:– Мы пять дней не ели, командир. И симбионты тоже. Извинись, она не виновата, что этот придурок спёр конгрегатор.– Извини, – скрипнул зубами кардинал. Желудок его предательски заурчал на весь коридор. – Нам нужна твоя еда и помощь.– А что я получу взамен? – уперла девушка руки в боки.– Жизнь!! – рявкнул Бертран. – Если она тебе ещё дорогá!Вета хмыкнула, и «серые» расценили это, как приглашение. Мартин деловито прошёл на кухню, поддерживая старика, они заняли стулья у окна. Олег последовал за ними, волоча пьяного на себе. Он попросил скотч и, завернув руки за спину, обмотал толстым слоем их и лодыжки, усадив пленника на пол и оперев на стену; сам же занял единственный табурет. Бертран встал рядом с дверью, сердито сложив руки на груди.– Если я вас накормлю, точно уйдёте? Раз и навсегда? – спросила Вета, расставляя фарфоровые чашки.– Не обещаем, – пробасил Олег добродушно улыбаясь, – но в голову к тебе лезть точно больше не будем. Особенно если сама всё расскажешь.– Отличная перспективка, – хмыкнула девушка, разливая чай.Горячие ещё тосты исчезли в мгновение ока. Гости хватали их грязными руками и жадно заталкивали в голодные рты, мыча от удовольствия и не подозревая, насколько голодны. Даже Бертран не смог удержаться, отрывая от ломтя сочные куски. Первая чашка чаю сменяла вторую, третью, четвёртую и пятую, потом пришлось наполнять чайник заново и ставить на газ.– Я ещё хочу! – капризно простонал старик, вылизывая пустую тарелку с крошками хлеба. – Вку-у-у-у-у-у-у-усно!Поддерживая хриплый возглас, мужчины с надеждой посмотрели на хозяйку. Вета вздохнула, достала из морозилки заначку на чёрный день – килограммовую упаковку пельменей, и водрузила на плиту кастрюльку с водой. Затем порезала целую булку, замочила её в оставшихся взбитых яйцах и абсолютно серьёзно предупредила, пригрозив шумовкой:– Кто руки не вымоет, добавки не получит. Мне здесь микробы не нужны.Олег, конечно, первым протиснулся к раковине и намылил тяжёлые руки. Вета заметила, что когда он улыбался, становился не таким уж и страшным – нос расплывался между щеками печёной картошкой, а лысина добродушно блестела под лампочкой. Старик тоскливо взмыкнул, когда Мартин подтолкнул его к крану с водой, но послушно потискал мыло и смыл пену. К тому времени, когда все расселись и Бертран вытирал ладони вафельным полотенцем, на сковороде дымился последний тост, благоухая ароматом свежей выпечки. Трапеза возобновилась с новой силой: хрустящие хлебцы разобрали за пару минут, но их вовремя сменила глубокая тарелка с дымящимися пельменями. Вета успела достать только майонез, кетчуп и вилки, и пока тянулась за плоскими блюдцами, весь килограмм был уже уничтожен.– Ты не смотри, что мы столько слопали, – миролюбиво заметил Олег, сыто привалившись к стене. – Считай, что нас не четверо, а семеро.С этими словами он довольно похлопал по круглому животу. Девушка непонимающе округлила глаза, Бертран погрозил коллеге из-за её спины кулаком. Мартин отхлебнул из чашки, покосился на старика, задремавшего на столешнице, и кивнул Вете на пленника:– Знаешь его?Девушка наклонилась, чтобы рассмотреть лицо пьяного, Бертран поднял за волосы его бесчувственную голову. Показавшиеся белки глаз и короста шрама на щеке заставили хозяйку поморщиться.– Не знаю. На остановке я его толкнула случайно, – неохотно делилась она, стягивая носок, чтобы достать крошку, колющую пятку. – Он часы выронил, а они разбились… И он так орал, так орал. Я хотела осколки собрать, только не получалось почему-то, только все пальцы изрезала…– Всё ты врёшь, подлая сука. Это ты их разбила, – вдруг глухо донеслось из угла.Вета вспыхнула. Валентин поднял голову и натолкнулся взглядом на её голую пятку. Девушка уже занесла руку для удара, как вдруг пленник посерьёзнел и грустно улыбнулся:– Луна взошла, шумит камыш, скажи, принцесса, ты не спишь?Ладонь застыла на полпути. Лицо девушки вытянулось. В полной тишине шёпот громом прозвучал на тесной кухне:– Не сплю, мой верный менестрель, рисую лунный акварель…Валентин впервые смотрел не клоуном, а человеком, потерявшим что-то значимое. Единственно дорогое за всю бездарно прожитую жизнь. Он почти забыл ту осень, когда впервые почувствовал себя живым, потому что стал нужен кому-то. «Вот почему мне показалось, что я знаю её…»