Хотелось рассмеяться. Не потому, что в этой ситуации было что-то
весёлое, скорее злобно похихикать над собой. Каким же наивным и
доверчивым я был! Дамблдор вёл меня к убийству Тома Риддла семь
лет, подстраивал различные «проверки», из которых я чудом выбирался
живым, окружал своими людьми, лгал на каждом шагу, а я и не
замечал, что ничем не отличаюсь от жертвенного барана. Я так
радовался, что могу быть полезным, спасти людей… Смешно. Как будто
ничего толком не знающий подросток реально мог повлиять на события,
как будто от меня что-то зависело. Хотя, судя по суете вокруг
пророчества, всё-таки мог. Вот только не знал я ни тогда, ни
сейчас, как это сделать.
В тот день, второго мая, всё пошло наперекосяк с самого начала,
ещё с Выручай-комнаты. Я хотел незаметно пробраться внутрь
Хогвартса и найти крестраж, но Гермиона убедила нас с Роном, что
сначала мы должны успокоить друзей. Спрашивается, зачем? О
крестражах мы всё равно сказать не могли — Дамблдор запретил
распространяться об этом, и мы честно выполняли наказ, а достоверно
солгать, что всё будет хорошо — кто бы нам поверил? Мы, конечно,
соскучились по однокурсникам и хотели знать, как дела в школе, но
рисковать всей миссией из-за нерационального желания
поздороваться?.. Нужно было сразу же выставить всех из
Выручай-комнаты и войти снова, чётко представляя диадему. Но ни
Рон, ни Гермиона не верили, что крестраж может быть спрятан в месте
менее жутком, чем Тайная комната. А время шло. Почему я не поступил
по-своему? Почему не настоял? Почему я всегда уступал друзьям?
Теперь поздно кусать локти. Момент был упущен: пока я бегал за
Серой Дамой, подтверждая мою версию, Пожиратели смерти узнали, что
я в замке, и в Выручай-комнате мы столкнулись с слизеринцами.
Сейчас-то я понимаю, что в тот день очень многие вели себя
странно — странно даже с учётом всех обстоятельств, — а тогда все
нестыковки проходили мимо моего внимания, и я мог думать только о
крестражах. Столкновение с Малфоем, мгновенно принявшегося
отвлекать внимание Рона и Гермионы оскорблениями, интересовало меня
больше попыток Крэбба что-то рассказать. Интересно, прислушайся я к
его словам, это что-нибудь изменило бы? Может, спасло чью-то жизнь
или хотя бы уменьшило повреждения, нанесённые Хогвартсу? Кому
вообще пришло в голову назначить Крэбба переговорщиком?! Хотя
разница на самом деле небольшая: что Крэбб с Гойлом, что Малфой — в
первой половине дня я ещё был «настоящим гриффиндорцем», а для нас
не существует полутонов — только чёрное и белое, только враги и
друзья. Иными словами, я ничего не заметил.