Когда я бывал в доме раньше, леди Блэк вела себя, мягко говоря,
не как леди. Судя по тому, как она говорила сейчас, «безумная
скандальная старуха» — это маска, призванная защитить дом от всякой
швали. Никто никогда даже не пытался с ней пообщаться, в лучшем
случае пробегали мимо портрета, вжав голову в плечи, а в худшем —
зачаровывали шторы на стене. Характер у неё, бесспорно, был
тяжёлым, однако Вальбурга — не базарная торговка, а истинная леди,
и уж о благопристойном поведении знает побольше всех орденцев,
вместе взятых.
Неожиданно мне вспомнилось, как летом после четвёртого курса,
гостя в этом доме, я крался ночью вниз, намереваясь познакомиться с
миссис Блэк. О том, чтобы сделать это днём, не шло и речи: Сириус
лишь рассмеялся на моё предложение нормально поговорить с матерью,
а когда я попытался настоять, довольно прямолинейно отбрил меня.
Рон покрутил пальцем у виска, Гермиона приказала не вмешиваться в
чужие внутрисемейные отношения, а потом они оба двое суток ходили
за мной по пятам, следя, чтобы я не ослушался. А мне хотелось
понять, почему Вальбурга Блэк так себя ведёт, почему оскорбляет
каждого, кто приходит, и с чего вообще началась её вражда с
Сириусом. Будучи сиротой, воспитанным ненавидящими магию магглами,
я слишком часто в детстве думал о том, каково это, иметь родителей.
В раннем детстве я не придавал слишком большого значения оценке,
данной тётей Петуньей Джеймсу и Лили, мне казалось, что даже с
пьяницами мне было бы лучше, ведь они должны были любить
собственного сына. Став старше, я перестал грезить семьёй,
иррационально злясь на покойников, бросивших меня одного. Однако
понять людей, рвущих с живыми родителями в угоду каким-то
принципам… Это было выше моего разумения. Что бы ни происходило в
семье — это семья, самое… святое, что ли? Я безоговорочно принял
Сириуса, но так и не смог принять его отношение к матери. Мне
казалось, что он поступил очень глупо и… да, пожалуй, даже подло,
предав мать ради друзей. Как ни старался, я не мог представить,
чтобы так поступил, например, тот же Рон или Гермиона. Самому мне
не с чем было сравнивать, я не знал родителей, однако мне казалось,
что я ни за что бы не отвернулся от мамы и папы. И поведение
Сириуса… Мне по-настоящему хотелось примирить его с матерью, ну или
хотя бы заставить переступить через ненависть.