Как бы там ни было, Эйлин Снейп так и не посмела открыть рот во
время обеда. К тому же, несмотря на бледность, Северус казался
очень довольным. Его глаза блестели, а на лице изредка появлялась
счастливая улыбка.
Миссис Принц, обычно такая сдержанная и даже суровая, тоже
чему-то про себя посмеивалась. Эйлин догадывалась, что у этих двоих
есть какая-то связывавшая их тайна, и помимо воли ощущала уколы
ревности: с ней сын никогда ничем не делился. Она вдруг
по-настоящему испугалась, что в конце концов останется совершенно
одна, если Элеонора сумеет привязать к себе Северуса.
Эйлин частенько думала о своей неудавшейся личной жизни, а ведь
именно бабушка умоляла ее не выходить за Тобиаса! Она моментально
распознала в обаятельном балагуре Снейпе потенциального лентяя и
пьяницу. Но Эйлин в ту пору была крайне молода и самонадеянна. Да и
поклонников с ее-то не слишком притягательной внешностью у нее не
имелось. Первые месяцы их скоропалительного брака она была
безмятежно счастлива. Эйлин верила: вот она, любовь, без малейшего
налета магии, без Приворотного зелья и Империо. А потом Тобиаса
уволили с работы, он вернулся домой в стельку пьяный, полез к ней с
приставаниями, и когда она, чересчур чувствительная к запахам,
попросила его перестать, просто избил ее и все равно взял свое.
Силой. Почему она тогда сразу не ушла от него? Вероятно, в ней
взыграла унаследованная от бабушки гордость. Приползти на порог
родного дома с поджатым хвостом и в синяках, точно побитая собака?!
Нет, на это Эйлин Принц, а теперь уже Снейп, пойти не могла! И она
осталась. Терпела периодические побои и постоянные унижения,
запретила себе колдовать, чтобы еще больше не раздражать мужа, а
через какое-то время с ужасом, смешанным с наивной надеждой, что
вот сейчас-то все и наладится, ощутила в себе биение новой
жизни.
Разумеется, ничего не наладилось! Безработный Тобиас взбесился,
узнав о ребенке.
— Дура, идиотка несчастная! Почему ты не уследила?! — вопил он,
отвешивая ей пощечины. — Как, по-твоему, я прокормлю еще один рот?
Немедленно иди делать аборт!
Она так испугалась (не за себя, а за растущий в ней живой
комочек), что в первый раз применила к мужу магию. Тобиас,
оглушенный и сбитый с толку Конфундусом, немного успокоился.
Впоследствии она неоднократно использовала это заклинание, чтобы
обезопасить себя и еще нерожденного сына. Но постепенно беременной
Эйлин стало все тяжелее и тяжелее колдовать, и на восьмом месяце
побои возобновились. И тогда она пригрозила Тобиасу полицией. Как
ни странно, это сработало. Оказалось, он уже отбывал условный срок
за пьяную драку, и новая жалоба, да еще за избиение беременной
жены, отправила бы его прямиком в тюрьму. А садиться туда он
категорически не хотел. Поэтому он просто перестал обращать на жену
внимание. Как будто она была старой, ненужной вещью. Располневшая,
с отечными ногами и синяками под глазами Эйлин как женщина его не
интересовала вовсе. Спать он перебрался на диван в гостиную, и
Эйлин вздохнула свободнее: периодические домогательства выматывали
ее.