Восьмого января Тобиас, по обыкновению, не ночевал дома. Эйлин
проснулась на рассвете от нестерпимой боли. Простыня под ней была
совсем мокрой, и она поняла, что у нее отошли воды. С трудом
что-либо соображая, она сменила ночную рубашку, надела прямо поверх
нее пальто, забыв положить в карман волшебную палочку, и, смахивая
бежавшие по щекам слезы, поддерживая живот рукой, вышла из дома.
Глядя на редкие машины, проезжавшие мимо, она вдруг подумала, что,
если выскочить на дорогу, они, наверное, не успеют затормозить...
Но тут ребенок, словно уловив ее страшные мысли, отчаянно завозился
в животе. И Эйлин точно очнулась от гипноза. Не для того она
оберегала эту растущую в ней жизнь, чтобы вот так легко ее
оборвать. Она внезапно вспомнила о том, что нужно лишь взмахнуть
палочкой, и автобус «Ночной рыцарь» мигом домчит ее в больницу
Святого Мунго. Молодая женщина сунула руку в карман пальто, но
палочки там, разумеется, не обнаружилось, она осталась в пустом
темном доме, а возвращаться обратно у Эйлин не хватило бы сил.
Схватки все учащались. Она проголосовала. Совершенно
по-маггловски. За рулем остановившейся машины, к ее неимоверной
удаче, оказалась женщина. Окинув взглядом расплывшуюся фигуру
Эйлин, она коротко бросила:
— В больницу?
— Да, пожалуйста, — стараясь сдерживать захлестывающую ее
панику, откликнулась Эйлин.
— Какие же мужики сволочи! — вздохнула незнакомка. — Вместо того
чтобы везти жену рожать, небось, шляется неизвестно где...
Садитесь. Отвезу вас в больницу.
В приемном покое Эйлин долго и нудно расспрашивали, у кого она
наблюдалась во время беременности и как случилось, что у нее на
руках нет ни медицинской карточки, ни анализов. Пока одна
сердобольная акушерка все-таки сжалилась над измученной роженицей и
велела проводить ее в палату.
Роды Эйлин не запомнила вовсе. Было очень больно и очень
страшно. Порой ей чудилось, что она «уплывает» в беспамятство, но
страх потерять ребенка заставлял ее всякий раз приходить в
себя.
Наконец акушерка сказала:
— Поздравляю, мамочка, у вас мальчик! — и положила Эйлин на
грудь пищащий сверток.
— Северус, — прошептала молодая женщина моментально пришедшее на
ум имя и с облегчением закрыла глаза. Теперь ей и вправду казалось,
что самая черная полоса в ее жизни завершилась. Она больше не была
одинока.