Я прислушалась. Вроде, криков не слышно. Может, слухи о
жестокости инквизиции были преувеличены?
— И не услышите, - будто прочтя мои мысли, сказал Реджин. - На
стенах установлены магические заглушки, чтобы посторонние звуки не
мешали вести другие допросы.
Заметив ужас в моих глазах, он усмехнулся и, положив исписанный
лист в стол, поднялся:
— Следуйте за мной.
Я встала и на негнущихся ногах пошла за инквизитором.
Мужчина остановился у железной двери и открыл в ней маленькое
окошко.
— Взгляните.
Я приблизилась к двери и заглянула в отверстие. Эта допросная
была гораздо больше той, в которой находилась я. Помимо стола здесь
были пыточные приспособления. Шери сидел в центре помещения,
прикованный к железному стулу. Над моим братом склонился палач, и я
отшатнулась от окошка.
— Не надо! Прекратите! Шери ни в чем не виноват! Он просто на
такое не способен!
Чувствуя, как по щекам текут слёзы, я бросилась на инквизитора с
кулаками, но мгновенно оказалась прижата к стене, ощущая, как
мужская ладонь медленно сжимается на моей шее. Я с ужасом смотрела
на своего мучителя, не замечая в его глазах ни капли сочувствия.
Таких жестоких людей встречать мне ещё не приходилось.
— Меня не интересует, на что он способен, а на что нет, -
произнёс инквизитор. Щеку опалило чужое дыхание. Я забилась, но
вырваться из его железной хватки оказалось невозможно. - Меня
интересует другой вопрос. На что вы готовы пойти ради спасения
своего брата?
В глазах уже темнело, легкие горели от недостатка воздуха.
— На все, - прохрипела я.
Железные тиски, сжимающие горло, ослабли, а потом и вовсе
отпустили. Я закашлялась и, лишившись опоры, сползла по стене.
Чтобы не потерять равновесия, пришлось упереться руками в грязный
пол. Так унизительно я себя ещё никогда не чувствовала. Как же в
этот момент я ненавидела инквизитора! До скрипа зубов. До
потемнения рассудка. Но мне приходилось терпеть, ведь на кону
стояла не только моя жизнь, но и жизнь брата. А его я подвести не
могла. Просто не имела права.
— Тогда сегодня в полночь придёшь по этому адресу, - с этими
словами он протянул мне клочок бумаги.
Пальцы дрожали. Я попыталась прочитать, что на нем написано и не
смогла: глаза застилали слёзы.
— Здесь даже у стен есть уши, а мне не хотелось бы, чтобы о
нашем разговоре кто-то узнал. Это понятно?