Разговор
с Асташовым не заладился сразу. Все мои претензии он внимательно выслушал и
посоветовал озвучить их завтра при всей бригаде, а уж он постарается обеспечить
явку. А сказать вот это всё по телефону никак нельзя было? Я за херами сюда
притащился в собственный выходной день? Всё своё накопившееся за два дня
раздражение я и опрокинул на бригадира, не особо стесняясь в выражениях.
Откровенно говоря, ждал подачи в челюсть и предвкушал короткую разминку. Но то
ли Асташов зассал, то ли счёл меня недостойным противником, но он только
усмехнулся и напомнил, что ждёт меня завтра.
Ещё
один херовый день не задался с самого утра. Погода тоже не радует – пока прошёл
по территории, успел промокнуть под мелким дождём и изгваздать в грязище
ботинки. Окончательно добила настроение худая собака, волочившая задние лапы.
Перебирая одними передними лапами, она целенаправленно двигалась к будке
охранника, оставляя за собой в грязной жиже борозды от парализованных задних
конечностей.
–
Что с ней? – поинтересовался я у мужика, которому никак не сиделось в своей
конуре.
–
Дык кто ж её знает? – отозвался он. – Раньше бегала, а теперь вона что. Её б
прибить по-хорошему надо, но у неё ж щенки…
–
Тебя б самого прибить, – рявкнул я, проследив взглядом, как несчастная псина
заползла в щель под бетонные плиты.
Отметив
про себя, что надо не забыть завтра привезти собаке пожрать, я быстро зашагал к
машине. Очень хотелось позвонить отцу и сказать, чтобы разбирался сам с
асташовскими жлобами, но позволить ему усомниться в моих способностях
руководителя я не мог. Да и бате реально требовалась помощь.
Но
отец позвонил сам. Выслушав, что сбор бригады переносится на завтра, сначала
орал, что мне нельзя доверить даже решение элементарных вопросов, но, не уловив
во мне должного раскаяния, быстро сдулся и устало произнёс:
–
Ведьмочка наша прилетела, уже кучу указаний раздала. У меня такое ощущение, что
директор она, а не я. Но и поставить её на место я как-то не могу. Даже не
знаю, как мы работать-то вместе будем…
–
Она звонила тебе? – я завис под дождём в ожидании ответа.
Эта
необъяснимая потребность слышать о ней, говорить о ней хоть с кем-то меня
раздражала, если не сказать, пугала.
–
Да какой там, звонила – письмо настрочила. Кабинет просит. Где я ей свободный
кабинет возьму, может, тебя выселить?