Заклинания не сработали. Мальчик мирно спал.
Оставшееся до рассвета время — а поздней весной солнце встает
очень рано — мы пытались его растолкать. Кадия — пинками и ушатом
ледяной воды. Дахху — ворожбой. Я — уговорами.
Под утро мы совершили еще одно жуткое преступление: связали
подростка простынями, заткнули получившийся кулек между диваном и
стеной и с полными сомнения душами легли спать.
— Кад, — шепнула я подруге, когда Дахху вырубился, — Как
думаешь, нас не посадят за такое в тюрьму?
— Сегодня не посадят! — оптимистично отмахнулась Кадия и сразу
же мирно засопела.
Я со вздохом последовала ее примеру.
Меня разбудил громкий стук в дверь. Тяжелые резкие удары, будто
добиться внимания пытался горный тролль, а то и кто побольше.
В комнате было душно и желто от всепроникающего солнечного
света.
Я подскочила на кровати и побежала открывать, на ходу
перепрыгивая через спящие на матрасах тушки Дахху и Кадии. За
диваном угрюмо безмолвствовал то ли спасенный, то ли похищенный
мальчик.
Мальчик!
Прахов прах, прах, прах!
Неужели это Смотрящие из Лесного ведомства пришли по наши
преступные души? Или чародеи-Лакмусы хотят перекинуться парой
ласковых? А может, вообще Ходящие… Тогда пиши пропало.
У меня непроизвольно вырвался стон.
Я оглянулась на ребят. У Кадии из Дома Мчащихся, дрыхнувшей в
позе звезды, красиво блестели на солнце волосы. Во сне подруга
скинула с себя одеяло и возлежала с достоинством, удивительным для
человека в пижамке. Дахху же свернулся под пледом в клубок, так,
что торчали только нос и нестриженые вихры.
Кулек с загадочным мальчиком не шевелился.
Под несмолкающий стук я выбежала в коридор, где за входной
дверью скрывались неведомые каратели. Попытка отыскать в голове
что-то похожее на план действий окончилась провалом. Лихорадочные
мысли гулко врезались в костяные стенки черепа, не встречая по пути
ни грана полезной информации: увы, я всегда была совой, туго
соображающей поутру.
Едва я замерла перед дверью, не решаясь ее открыть, как стук
оборвался.
— Госпожа Тинави, приветствую. — Раздался спокойный и совсем не
злой мужской голос. — Я не вовремя?
Хм. Каратели вряд ли были бы столь милы.
— Да, к сожалению, я не при параде, — озадаченно протянула я. —
А вы, простите, кто?
— Меня зовут Полынь. Я ваш куратор в Иноземном ведомстве.