Я тут же отдернула руку, а зверек
поглядел на меня с таким укором, что мне тут же сделалось стыдно.
Надо же, такая большая, а малышей обижаю. Стоп! Но почему ему
больно?
Я присела на краешек бревна,
наклонилась и заглянула под пушистое пузико. Оказалось, желтоглазик
был не совсем шаром (ну, или вытянутым яйцом). Ножки-лапки у него
все же имелись. И сейчас одна из них застряла в щели дерева, на
котором тот восседал.
– Ой! Так ты застрял?
– Угу, – обреченно подтвердил
птенчик. Я разглядела у него небольшой клювик, и стала склоняться к
мнению, что он все же птица. – Сейчас. Я попробую тебя освободить.
Я постараюсь не сделать тебе больно, но только ты сам не дергайся?
Хорошо?
– Угу.
Так. Он меня понимает? Значит он
более или менее разумен, а вовсе не животное.
Пока я размышляла, желтоглазик
беспомощно, но с возникшей надеждой взирал на меня. И как я только
понимала это все по одному лишь взгляду?
Я протянула руки и приподняла
перышки. Затем обхватила пальцами тоненькую птичью лапку и медленно
потянула в сторону, где щель была заметно шире. Желтоглазик тихо
пискнул, но сдержался. Он доверял мне, понимал, что сейчас нужно
потерпеть. Миг, и я освободила лапку. Когда он не сопротивлялся,
сделать это было просто.
Почувствовав свободу, желтоглазик
подпрыгнул на месте от восторга. Он едва не свалился с бревна, но
удержался. Затем взвизгнул пару раз и принялся бегать вокруг меня,
то забираясь на плечо, то скатываясь по спине.
Он был так счастлив, что остался жив,
да еще освобожден.
– Угу! Угу! – пищал малыш. Он так
заразительно чирикал, что и я спустя минуту весело хохотала с ним
вместе.
– Да ты же эмпат! – вспомнила я
объяснения Кланки.
Воспоминание об эльфе навеяли на меня
сразу такую гору эмоций, что даже желтоглазик ошалел и перестал
веселиться.
В компании огненного эльфа
путешествовать было хоть и сложно, но безопасно. Он всегда приходил
на выручку, пусть и подтрунивал исподтишка. Но в глубине души он
тоже считал меня своим другом, я уверена.
Оказавшись же с Диким лесом один на
один, я уже трижды угодила в неприятности: попала в жены к гному,
едва выбралась из крохотного ручья, и чуть не была укушена ядовитой
змеей.
А что же будет, встреться мне на пути
опасность посерьезнее? Внезапно стало ужасно грустно, и до слез
жаль себя.
Я сгребла в охапку Угусика и зарылась
лицом в его лохматые перышки. На удивление, от него пахло
земляникой и свежим ветром, а не мокрой курицей, как я сперва
предположила.