Может, хоть чаем визитера напоит, а
то невежливо как-то.
— Замучили вас, леди Юлия? — вздохнул
Эд, подавая мне руку. Ну, просто бальзам на душу! Хоть один в этой
шайке колдунов нормальным оказался. — Идемте, я распоряжусь, чтобы
вам подали обед прямо в комнату. После распечатывания дара всегда
такая дикая слабость, ломка и аппетит зверский…
— Ничего подобного я не чувствую, —
сказала, прислушиваясь к себе.
— Ах да… Леонард же… — Он оборвал
фразу на полуслове, поймав предостерегающий взгляд Ива, — второго
друга маркиза, участвовавшего в моем похищении. Того, который
ворона напоминает. А меня аж распирало выяснить в подробностях, что
именно сделал жених, как и, главное, зачем? Не из жалости же он
забрал мою боль, верно? И уж точно не из благородства! Хотя кто это
«темное деревце» знает?
Мы с Риткой с пеной у рта спорили о
влиянии вкусной и здоровой еды на настроение. Сестра уверяла, что
это прямой путь к депрессии, агрессии и всему тому, чему я отличный
пример, я же с превосходством старшей поглядывала на мелкую и
заявляла, что она ничего не смыслит в жизни. Мама вздыхала,
предлагая нам заключить перемирие, и папа тоже советовал зарыть
топор войны, отметив это… да хоть стопкой зеленого чая! Все были
такие милые, родные… даже Ритка! А я никак не могла отделаться от
чувства, что мы видимся в последний раз, и при этом не нашла ничего
лучше, кроме как обсудить еду. Глупо, да… но сон — есть сон, его не
исправишь.
Открыв глаза, я поняла, что плачу.
Влажные дорожки на щеках, затуманенное зрение и затопившая сердце
тоска были тому свидетелями. Я быстро вытерла кулаком глаза,
шмыгнула носом и растерянно осмотрелась. Все та же чужая-моя
комната, в тусклом освещении казавшаяся какой-то нереальной, не
очень большая, но удобная кровать, на которой я лежала, свернувшись
калачиком, и никого из посторонних.
Вот и замечательно! Не хватало еще,
чтобы кто-то увидел зареванную меня.
Я бросила напряженный взгляд на часы
с маятником, стоявшие у стены. Позолоченные стрелки показывали
половину двенадцатого, а чего именно, дня или ночи — неизвестно.
Соскользнув с постели, на которую точно помню, что не ложилась, я
подошла к окну и отодвинула край тяжелой бархатной шторы, пытаясь
понять, какое сейчас время суток.
После ужина в компании Эдварда я
могла проспать как несколько часов до полуночи, так и всю ночь с
утром в придачу. В комнате горела только настольная лампа, другой
свет был кем-то заботливо выключен. Вопрос — кем? Эд позаботился,
Луиза, прочие слуги? Или, может, его сиятельство оклемался от всего
того, что он у меня забрал, и заглянул ко мне, пока я спала?