Дождь сопровождал нас весь день до самого постоялого двора, то
утихая, то припуская с новыми силами. Порою он был больше похож на
снег, чем на дождь. Пару раз по крыше дилижанса стучал град.
Премерзкая погода не благоприятствовала частым остановкам. В кусты
мы бегали очень быстро, очень. Оттого и приехали на ночевку раньше,
чем обычно. Это радовало: наши с Милисентой платья забрали в чистку
и сушку, а ужин принесли прямо в комнаты. Завернувшись в одеяло, мы
предавались безделью. Вдова была неразговорчива. Зато не было
сомнений, что у нее хорошее воспитание: весь вечер она просидела с
книгой, да не с каким-то дамским романом, а с собранием сочинений
Манкутто - философа и теолога прошлого века. Я такую муть, в смысле
столь серьезную литературу терпеть не могла, никакой другой книги у
вдовы не оказалось, и, немного полежав на полу (чтобы размять
ноющую от долгой поездки спину), я отправилась спать.
===
Больше никогда я не соглашусь на такие путешествия! Лучше бы я
ехала одна своим ходом! То ли от переживаний, то ли от дурной
погоды и дождя я заболела. Наутро проснулась со страшной головной
болью, опухшими глазами и заложенным носом. И, конечно, на
постоялом дворе не оказалось целителя! И в ближайшей деревне его
тоже не имелось. Я сидела за столом, вцепившись в чашку с горячим
чаем и вздыхала.
- Это в город надо посылать, - почесал голову хозяин трактира. -
Или миледи здесь останется. Через три дня всё пройдёт.
- Как же так! - ахала Милисента. - Ведь это и деньги потерянные,
и неделя времени, и близкие волноваться будут! Да и в следующем
дилижансе может не оказаться места!
- Совершенно точно не окажется! - деловито подтвердил кучер. -
Обычно заполненные едут.
- Надо было брата моего посылать, - вздыхал Герхард, разглядывая
моё осунувшееся лицо. - Он целитель. От него хоть толк был бы, а
что я? Может, вытерпишь? Сядешь в уголочке, укутаешься в одеяло,
подремлешь?
- И помру к следующей станции, - жалостливо шмыгнула носом я. -
По-твоему, зря лекари постельный режим выписывают?
- Два-то дня выдержишь как-нибудь, - легкомысленно махнул рукой
мой охранник. - А там уж и встретят нас. Ты ведь девочка
крепкая.
Я его ненавидела в этот момент. Как же он не понимает - плохо
мне, плохо! Никто меня не любит, не жалеет. Даже степняк молча
стоит в сторонке, а делал вид, что я ему нравлюсь! Все мужчины -
лицемеры!