Кровать с пуховыми перинами да стегаными одеялами до того
высока, что подниматься на нее нужно по ступенькам.
Сундуки мои под кровать затолкали пока, потом горничные
разберут. Я самые легкие платья с собой взяла, памятуя о жарком
лете, но в горах всегда прохладно. Без рукавов у меня один только
наряд. Впрочем, думаю, бабушка Линда поможет мне.
Залезла на кровать (отчего-то ее здесь называли "барыня"),
погладила одеяло. Матушка такие же шьёт. У нее ничего не пропадает,
все лоскуты ненужные на одеяла пойдут. Она и меня учила. Может
быть, зря я из дома сбежать хотела? Там всё привычно. И замок Нефф
такой родной... Здесь всё по-другому.
Никогда бы не подумала, что буду так скучать по братьям, по их
шумным играм, вечным каверзам. Каждый вечер они прибегали ко мне в
спальню, требуя сказку, обнимали меня с обеих сторон, да часто так
и засыпали. Иногда отец их уносил, а зимой, когда за окнами
бушевала метель, мы так и спали в обнимку - благо что кровать у
меня была большая. Если отец был в отъезде, утром на нашей кровати
находилась и мама.
А в дедовом доме тишина и покой. Никто не кричит, не хлопает
ставнями. Даже горничные ходят едва не на цыпочках, не желая
тревожить это сонное царство.
Окна моей горницы выходят вперед, на дорогу - оттого я сразу
увидела, что к дому подъезжает открытая повозка с двумя дамами в
ней. Одну, миниатюрную женщину в капоре на галлийский манер, я
узнала сразу и поспешила вниз встречать ее.
Меня всегда восхищала бабушка Линда. Она будто нежный цветок
среди сорной травы. Нет среди дочерей Пресветлой Матери создания
прекраснее и добрее. Невысокая, хрупкая, будто молоденькая девушка,
изящная, будто статуя из королевского сада, она, тем не менее, была
живая и сияла здоровьем. Крошечные руки в кожаных перчатках уверено
правили лошадьми. Несмотря на возраст и двоих детей, талии бабушки
могла позавидовать любая. Некогда рыжие волосы у нее наполовину
седые, и, что совершенно невероятно, бабушка стала от этого только
элегантнее. Уж очень они красиво и благородно меняют цвет. Вряд ли
кто-то сможет нынче обвинить Линд в неблагородном происхождении. В
Галлии она бы произвела фурор.
Второй дамой оказалась моя тетка Святослава. Не столь красивая,
как мать, более крупная, с выдающимися достоинствами, она походила
на деда Мстислава и пшеничным цветом волос, и телосложением.