В простой семье обрезали бы мне их по плечи, да дело с
концом.
Как знать, не придется ли в замужестве и стричь волосы…
Во всяком случае, у Тамана мне с косами жизни не будет.
Тамана я давно знаю, почитай, с детства. Еще отец его, степной
хан, с моим отцом побратался. Во многом благодаря моему отцу отец
Тамана под себя степь и подмял. Что уж у них за история была, мне
неведомо, а только в детстве я часто с Таманом наперегонки по двору
носилась, да и в степь меня отец нередко брал.
Знаю я, что Таман ко мне трижды сватался.
А еще он первым оказался, с кем я поцеловалась.
Мне было пятнадцать, когда меня ко двору государеву представили.
Так вышло, что и Таман на том балу был. Черноволосый, невысокий, с
раскосыми глазами, в своих шальварах и степной рубахе с жилетом
выглядел он как белая ворона среди статных офицеров в мундирах да
бояр в придворных сюртуках. Над ним не смеялись, нет. Только
шепотки, косые взгляды, еле заметные усмешки. Он стоял в
одиночестве у окна весь темный лицом, сверкая узкими черными
глазами.
Я, никого не знающая, совершенно оглушенная суматохой первого в
моей жизни бала, обрадовалась ему как родному.
В тот день у меня было много кавалеров в танцах, но Тамана я
сама просила танцевать со мной первым. Танцевал он прекрасно, тогда
мы еще были одного роста, рука на моей талии прожигала меня сквозь
платье.
Он назначил себя в тот вечер моим кавалером. Отец не возражал,
как никак, Таман – наследник хана, по статусу как сын государя.
Видя его благосклонность, и прочие молодые девушки принялись ему
улыбаться – не столько из интереса к нему, сколько чтобы досадить
мне, выскочке и серой мыши.
Однако к вечеру разгоряченные мужчины завели разговор про
государева жеребца, великой красоты и стати, но необъезженного и
неуправляемого: дескать, трех конюхов искалечил, никого к себе не
подпускает. Конечно, сразу нашлись желающие эти слова опровергнуть,
и государев сын щедро пообещал жеребца подарить тому, кто на нем
хотя бы пятнадцать минут продержится.
Государь кивнул благосклонно, явно понимая, что задор из молодых
людей должен куда-то выплеснуться. Пусть лучше десяток глупцов
поломается, чем заведут драку прямо в бальном зале: мебель ведь
разнесут да семьи рассорят. Батюшка говорил, на балах это не
редкость.
Таман тогда дерзко заявил, что не родился еще конь, который
может его сбросить.