Неужели Карлотта Таррент тоже
способна взбеситься - как обычная женщина?
– Как я могла породить такую
змею?!
– А кто ж еще мог родиться – от
змеи-то? Ты же жаловалась, что нарожала одних слизняков? А я,
оказывается – гадюка!
Смех рвется наружу сам – колкий,
бешеный. Невозможно замолчать, остановиться…
– Ты не выйдешь отсюда живой!
– Ты мне язык отрежешь? Убивать-то
придут леонардиты. А вдруг им потом кто заплатит больше? И они
честно выболтают, что именно говорила дочь лорда Таррента перед
смертью?
– Чего ты хочешь?
– Помоги мне выбраться отсюда!
– Тебя схватят.
Сердце Ирии подскочило и чуть не
остановилось. Значит, возможность всё-таки есть?! Отсюда можно
сбежать! Можно выжить! Жить, дышать… отомстить.
– Утром здесь будут солдаты. Лодки
охраняются леонардитами. Не говоря уже о воротах аббатства.
Карлотта рассуждает явно со знанием
дела. Хотя как раз это - понятно. За полтора года в тюрьме - о чём
размышлять узнице, как не о побеге? Она очень тщательно искала
выход.
И не нашла!
Но как отказаться от надежды -
только-только вспыхнувшей вновь? И теперь не желающей гаснуть…
– Есть Восточное крыло. Оно нависает
над озером, там глубоко. Полтора года назад в одной из келий точно
не было решеток.
Сердце замерло – само по себе.
«Твоя судьба изменится необратимо…
если переживешь эту ночь!»
Из щелей в ставнях еще не брезжит ни
лучика! А в камере совсем озверел вечный холод. До костей
пробирает! И сквозь кости.
– Ты запомнила, – медленно
проговорила мать, глядя дочери в глаза. – Предположим, я отведу
тебя в ту самую келью. На исходе Месяц Сердца Осени. До берега –
полмили. Надеешься проплыть там, где утонул боевой офицер? В такой
же холодной воде?
– Анри был ранен!
– Зато плавал раз в десять лучше
тебя.
– Какая тебе разница - зарежусь я или
утону?
– Когда начнешь тонуть - заорешь.
Тебя могут заметить.
– Не заору. Орут, когда надеются
спастись, а я приговорена. Сейчас ночь, а тонуть я начну не раньше
середины озера. Там меня уже никто не увидит и не услышит.
– Предположим, ты выплывешь. Что
дальше? Ты вне закона, без документов, подорожных, денег.
Об этом Ирия собиралась думать, когда
выберется. На свободе-то уж точно всё получится. А даже если и не
всё – лучше просить милостыню, чем сложить голову на плахе!
И есть, по крайней мере, один, кто
может Ирию спасти. Кто однажды уже это сделал. Из Ауэнта, из камеры
смертников!