– Входи, дочка!
Как он угадал, что она - за дверью?
Или знал, что «кошмар замка Таррент» заявится обязательно?
«Отцовское проклятие и худшая из дочерей» - как он сам обозвал ее
больше года назад.
При одном воспоминании бешенство
накатило вновь. Альваренской волной. Конечно, лорд Таррент
догадался. Если в Башне уже побывала Полина!
Одна или вместе с Леоном?
Хотя нет - вряд ли. Такое
обделывается наедине. При помощи охов, вздохов, опущенных бесстыжих
глазок. И не менее бесстыжих нежных пальчиков...
Порой Ирия даже испытывала странную,
противоестественную благодарность к Эйде. Как, например, сейчас.
Благодаря ночным откровениям сестры можно думать об определенных…
вещах со злостью и раздражением. Но зато без малейшего смущения
невинной, беспорочной девицы из рыцарского романа. Нечего тут
идеализировать и нечему смущаться.
Вещи нужно называть своими именами.
То есть - к отцу приходила шлюха Полина. Он размяк и наобещал ей
три луны с небес и родную дочь в монастырь. Но теперь вспомнил, что
после немалого блюда сладкого меда должна притащиться горчайшая
ложка дегтя. Она же - вторая по счёту родимая доченька. Самая
непокорная в подлунном мире. И до сих пор не удостоенная почетного
титула «позор семьи» лишь потому, что его уже носит Эйда.
И что же ты скажешь своей «дочке»,
папа?
2
Она пришла. Можно было догадаться.
Девочка, что когда-то на его плече рыдала о погибшем герое, теперь
научилась справляться сама. Без помощи других героев. Они ведь
больше не появились.
И не появятся. Ирия так и не поняла,
что рыцари защищают ланей, а не тигриц. Не догадалась - и упрямо
пробивает себе путь дальше. Зубами и когтями.
Лорд Эдвард Таррент перевел взгляд на
упрямую дочь. Если бы она знала, если б все они знали, чего ему
стоил последний год!
Эдварда бы в любом случае никто не
послушал!
Почему он не может прямо ей это
сказать? Почему вечно отводит взгляд, видя обвинение в яростных
зеленых глазах? Что отец теперь-то может сделать, чтобы всё
исправить?!
Ничего. Только устало смотреть на
дочь.
Ветер яростно колотится в ставни.
Ветер и вечер. Поздний. Слишком поздно всё…
Ни товарищи по мятежу, ни враги, ни
собственные дети не стали бы его слушать! Как теперь он сам -
Ирию.
Слишком много ошибок! Эдвард Таррент
всю жизнь выбирал между стремлением жить правильно и… просто жить.
И последнее решение - тоже ошибка. Не единственная, зато самая
страшная. Круг Равных, рыцарская клятва в юности, честь и
благородство двора Ильдани обернулись Бездной Льда и Пламени для
родных людей.