Я замерла, хоть глаза на неё так и не подняла. Ульяна? И видимо, губы мои невольно искривились, потому что она хмыкнула.
— Да, твоему отцу тоже не нравилось это имя. Но я настояла. И он единственный раз уступил. Из нас двоих он был намного настойчивее и умел добиваться своего. Всегда. В итоге всё равно ведь вышло как хотел он, даже с твоим именем.
— Сейчас про него рассказать можно что угодно, — посмотрела я на неё, — ведь он всё равно не подтвердит и не опровергнет.
— Не веришь? — усмехнулась она. — Тогда вот, держи.
И прямо на мой рисунок она положила голубую бумагу с водяными знаками и гербовой печатью.
«Свидетельство о рождении», — прочитала я. И невольно заскользила дальше глазами. — Зверева Ульяна Андреевна. Родилась: сегодняшнее число, на год раньше моего. Место рождения: какое-то село Краснодарского края. Отец: Зверев Андрей Викторович. Мать: Легостаева Татьяна Владимировна. Место государственной регистрации: то же село.
— И что это доказывает? — вернула я ей бумагу.
— Это — ничего, — отложила она свидетельство в сторону. А из папки, что принесла, подала мне ещё один документ. — А вот это доказывает.
В этот раз это был анализ ДНК, согласно которого, я, Нечаева Яна Андреевна являюсь дочерью Легостаевой Татьяны Владимировны на 99,99998%%.
— Жаль, — отдала я ей результаты анализа. — Я всё же надеялась, что ты не моя мать. Матери так не поступают.
— Много ты знаешь о том, как поступают матери, — глянула она на оплывающие тонкие свечи. — Видишь, как они стоят?
Да, я видела. На первом верхнем ярусе свечек горело всего пять, а на втором — все остальные.
— А знаешь почему? — и она положила передо мной ещё одну бумагу, от цвета которой сердце сжалось. Такую же мне выдали, когда умерла бабаня. Свидельство о смерти. Бланк такой же как у «Свидетельства о рождении», только розовый.
Что? Я подняла её к глазам.
«Зверева Ульяна Андреевна, уже знакомой мне даты рождения, умерла…»
Я судорожно подсчитывала в уме. В пять? Ей было всего пять лет?
В пять, я знаю это, конечно, из рассказов бабани, мы приехали с ней жить в этот город, холодный и чужой. Очень-очень далеко от того, где жила бабаня, но согласно моего свидетельства о рождении, именно в нём я и родилась, и выросла. Сама я мало что помню. Чемоданы и какие-то тюки, на которых я почему-то спала. Облезные стены. Бабушку, что всё гладила меня по голове и зачем-то успокаивала: «Всё будет хорошо, Ляночка. Всё у нас будет хорошо!»