- Спасибо, ребята…
- Рик и Тик, мама Яра, - ответил один
из них, показав сначала на себя, а затем на брата, в темноте
комнаты, разглядеть черты лица детей было сложно, да и грязь мало
этому способствовала, но в свете дня, стало понятно, что они точно
либо братья-погодки, либо двойняшки. – Мама Яра, может вам помочь
дойти до выхода? - Опасливо косясь на стражника, продолжил Рик.
- Не нужно, я сама, идите поешьте, а
то и правда, останетесь голодными.
Стражник стоял все это время и молча
недовольно сопел, но по какой-то причине не стал вмешиваться и
как-то нас подгонять, с чем связана его терпеливость мне было не
понятно, я надеялась выяснить это позже.
Мы пересекли двор и вошли в дверь
прямо напротив нашей, схожий коридор, освещенный редкими горящими
факелами, и в его конце снова дверь, перед которой небольшая ниша,
в которой уместился небольшой стол с еще одним стражником.
- Мэг, мы в зал Справедливости. Я
скоро вернусь.
- Давай, Бон, надеюсь слушание не
затянется, - и, кинув на меня мерзкий липкий взгляд, добавил, уже
обращаясь ко мне, - Яра, я надеюсь, тебя запрут здесь навсегда,
будешь делать все, что и дети и даже больше.
Глядя в его мерзкое, с острыми
чертами лицо, как у крысы, бегающие глазки и редкие, жидкие
волосенки, мне подумалось, что в его фразе «и даже больше» он думал
не о моей работе лишний час в поле, а о более низменных, похотливых
вещах. Я промолчала, это явно его удивило, потому что он не
выдержал:
- Тебе явно сильно досталось по
голове, ведьма, раз не стала со мной ругаться. На это дело ты
всегда была самая первая.
Я не ответила и на этот раз. Бон, не
дожидаясь, что еще скажет его напарник, открыл дверь и мы вышли во
внешний двор дома, немного не дойдя до распахнутых настежь ворот
стражник остановился и, развернувшись ко мне лицом сказал:
- Яра, если тебя освободят, а скорее
всего так и будет, ты одна в этом городе толковая травница,
пообещай мне, что и дальше будешь продавать мне тот травяной сбор,
только твои травы решают мою мужскую проблему. Помни я тебе вреда в
Коробке не причинял. – Под конец речи, Бон покраснел, его мутные
глаза, кажется, помутнели еще больше. У него явно что-то с
организмом, ну да это не мои проблемы. Тот его плевок я помню, хоть
он и не попал на меня, но таких вещей я не забываю. Сочтемся. Я
пожала плечами, посчитав, что отвечать ему совсем необязательно.
Мой жест Бон воспринял, как согласие, потому что довольно засопел и
развернулся к выходу чуть ли не приплясывая, кинув на ходу: