Вадим вздохнул.
— Кирюша. Не надо напоминать о прописных истинах! Разумеется, мы
об этом знаем. Мало того — тебе рассказывали, что в первые годы
после катастрофы мы искали хранилища генетического материала в
Москве. Но раскопать ничего не удалось, город был уничтожен
пожаром. В одной из экспедиций погиб Михаил Натанович…
Кирилл кивнул.
— Да. Я знаю. Знаю, что, если бы вы нашли уцелевшее хранилище,
это стало бы выходом. Я понимаю, что вы боролись, но ничего, кроме
расплавленных пепелищ, не нашли… Вадим Александрович, я не об этом!
Я пытаюсь объяснить, что Борис, в отличие от нас, не скован в
рассуждениях никакими рамками. Он думает нелогично — и вот
результат.
— Это не результат, а посмешище! Мы работаем над созданием
вакцины уже пятнадцать лет. А твой знаменитый Мещерский едва успел
с этим вопросом ознакомиться — и немедленно выдвинул теорию,
опровергающую нашу, и не имеющую под собой никаких оснований.
— Ваша теория оснований тоже не имеет.
Вадим нахмурился.
— Хочу напомнить, что твоя миссия была организована с целью
получения необходимых веществ для реализации моей — моей,
подчеркну! — теории. Ты рисковал ради нее жизнью, а теперь
отказываешься работать дальше?
— Я не сказал, что отказываюсь работать. Я предлагаю сменить
направление.
— На основании бреда полусумасшедшего старика?
— На основании предположений, которые сделал ученый с мировым
именем! — отрезал Кирилл. — И на том основании, что я, несмотря на
ожоги, все еще жив. Это ли не свидетельство того, что препарат,
который получили в Нижнем, работает?
— Ты просто-напросто адаптировался за время похода.
Тут уж Кирилл едва не рассмеялся Вадиму в лицо.
— До того, как подстрелили, адаптированным не был. А потом,
мухой — бац, и адаптировался? Так, что ли?
— Кирюша. — Вадим смотрел печально. Как на лабораторное
животное, которое вот-вот издохнет. — У меня нет желания дальше с
тобой спорить. Тем более, в таком тоне — общение с адаптами крайне
пагубно сказалось как на твоей речи, так и на поведении в целом.
Кроме того, Сергей Евгеньевич устал. По-моему, давно пора избавить
его от дискуссий.
Сергей Евгеньевич попытался улыбнуться.
— Не спеши хоронить! Пока еще держусь. — Но выглядел
действительно неважно. На лбу проступила испарина, дышал старик
тяжело, то и дело прикладываясь к кислородной маске. Было заметно,
что спор его и впрямь утомил и расстроил. — Кирюша, в самом деле…
Мы столько лет занимаемся вакциной. Бросать исследования сейчас,
когда у нас наконец-то есть все необходимые вещества, по меньшей
мере, неразумно. Во-первых. А во-вторых, твое поведение и впрямь
оставляет желать лучшего. Будь добр, извинись.