Так рукописные листки и пролежали на дне его рюкзака в компании изрядно обгрызенных ручки, простого карандаша и густо изрисованной и растерзанной стёрки. Ну что поделать – была у Димы такая привычка – засовывать в рот писчие принадлежности, гонять из одного края рта в другой, при этом покусывая. В ластик же втыкалось всё острое и тупое.
Сколько мама ни ругалась с ним из-за этого – всё бес толку. Через зубы Димы прошел не один десяток шариковых ручек, простых и цветных карандашей, фломастеров, пластиковых и деревянных линеек и даже одна металлическая. Её, правда, сильно покусать не удалось, и по причине безвкусности и чрезмерной жесткости она валялась дома в неизвестном месте.
Вот и теперь, сидя на истории и слушая, как Надежда Михайловна рассказывает об истории СССР во времена Сталина, Дима витал в облаках. С неизменной ручкой во рту, естественно – так думалось лучше. А размышлял он над вопросом важным: после того, как вблизи рассмотрел девчонку и даже ощутил исходящий от неё слабый запах духов «Ландыш» (который, кстати, обожал), решил однозначно решить – нравится ему Лена Игнатьева или всё-таки нет? Вопрос был принципиальный, и ответ на него мог предрешить дальнейшие действия мальчишки относительно новогоднего вечера.
Поскольку сидел Дима на третьей парте в ряду возле окна, а Лена – у противоположной стены и на парте предпоследней, то смотреть на неё было очень неудобно. И все же он несколько раз оглядывался назад, делая вид, что изучает развешанные на стене портреты русских полководцев. Хотя давным-давно детально разглядел их лица, кители и мундиры с наградами, и они даже ему надоели.
Лена со скучающим видом смотрела на учительницу, подперев голову рукой. Иногда опускала глаза в учебник, потом что-то писала в тетрадке. Украдкой зевнула разок, прикрыв рот маленькой ладошкой. Весь её облик был такой детский, наивный, а ещё ничем не примечательный, что Дима все-таки решил: не нравится.
Хотя бы одевалась ярко, что ли, как Юлька Харламова. Или была очень красивой, как Оля Шубина – настоящая русская красавица: высокая, очень стройная, с длинными заплетёнными в косу русыми волосами, голубыми глазами. Но ничего такого в Герасимовой не было. «У, моль бледная», – подумал вдруг Дима и сама себе удивился: что ему девчонка сделала, чтобы так на неё злиться?