Вернувшись домой, Дима проплёлся в свою комнату. У родителей всё шло своим чередом: отец привычно читал газету на своем кресле в гостиной, мама копошилась на кухне, а Барсик вальяжно растянулся на тахте в зале. Огорчение мальчишки было так велико, что он ничего не стал рассказывать о минувшем дне. Налил себе тарелку борща, взял кусок черного хлеба, положил это всё на поднос и потащил в комнату.
Он давно завёл себе такую практику – есть в одиночестве. Так удобнее телевизор смотреть или в интернете шариться. Но сегодня все его мысли были о мокрой катастрофе после классного часа. Было жутко обидно. Ладно Сашка всем разболтает! Юлька ведь тоже молчать не станет. Значит, и девчонки теперь станут смотреть на него, как на неудачника.
«Боже! – подумал Дима, поглощая борщ и не чувствуя вкуса. – За что мне это всё? Эх…» Ему стало так грустно, что даже не включил компьютер. Поел, убрал тарелку, а потом лег и уснул, хотя до ночи было ещё далеко – часа три примерно. И стоило мальчишке закрыть глаза, как он снова очутился в школе.
Через несколько дней после памятного классного часа, на котором Дима так неудачно вляпался в подготовку к новогоднему празднику, к нему на перемене подошла Лена Игнатьева и сказала:
– Привет. Я написала тебе речь для выступления. Вот, держи. Скажешь, если что-то не понравится, – с этими словами она протянула мальчишке несколько аккуратно вырванных из тетрадки листочков в линию. Посмотрела с улыбкой и добавила. – А если что понравится, то тем более скажи, – и улыбнулась.
Дима взял листки, пробурчал «спасибо» и небрежно запихнул их в рюкзак. В тот момент он был твердо уверен, что выступать всё равно не станет, а «эти каракули» выбросит по дороге домой. Вот если бы их ему Юлька Харламова отдала! Тогда другое дело. А тут Лена Игнатьева, которая никогда ему не нравилась. Хотя мордашку её он считал в целом симпатичной, но девчонка была очень смуглой круглый год. И ещё миндалевидные, чуть раскосые глаза, черные и гладкие волосы, которые тяжелым хвостом ниспадали на узкие тонкие плечики.
Но больше всего не нравилась Диме фигура одноклассницы. Ну очень худая. Весила Лена, по прикидкам мальчишки, килограммов сорок или даже меньше. Его же привлекали девушки не полные, но у которых хотя бы грудь и попа выделялись, а тут плоско что спереди, что сзади. «Не в моём вкусе», – подумал Дима, когда Лена уходила. Хотя фигуру её обсмотрел. Скорее по привычке. Он всегда так делал – впечатлений набирался.