Но наша проблема сохранялась. С нами
не желали разговаривать, вежливо, а иногда и не очень, отмахиваясь.
Завсегдатаи в кабаках уже были не в состоянии говорить, а персонал
заведений и вовсе нас старательно игнорировал.
— Да что же за... — выругался Дитер,
когда мы вышли уже, наверно, из десятого кабака. — Не может его
никто не знать!
— А если он и правда затворник? — я
пожал плечами. — Его выгнали, он ни с кем не общается. Зачем ему
другие люди, когда он, вероятно, скучает по своей семье. Во всех
смыслах, — добавил я и обернулся на итальянский квартал. И тут меня
осенило. — А если и правда так?
— Думаешь, что Вани, который вместе с
Тарасом занимался тоннами золота — сентиментальный засранец? —
недоверчиво спросил Дитер, повернувшись вместе со мной в сторону
противоположного берега реки. — Слабо верится.
— Но если так? Тебя тоже
сентиментальным не назовешь, — прищурился я. — И все же твоя
таверна носит название «Дохлый удильщик». Не говоря о том, что ты
как-то раз упоминал о желании побывать на родине.
— Ладно, уговорил, — раздосадовано
махнул рукой ростовщик, переложив набалдашник трости в другую
ладонь. — Что тогда? Как нам его искать?
— Из кабаков нас почти что прогнали.
И едва ли его там знают, — принялся рассуждать я. Несколько дней,
проведенных вместе с Быковым оставили после себя кое-какой
отпечаток. — Если допустить, что он и правда сентиментальный, то
наверняка снял жилье с видом на место, где он когда-то жил.
— Звучит логично, но... — Дитер
повернул голову так, что щелкнули позвонки: — Как думаешь, сколько
здесь апартаментов?
Мы стояли посреди улицы, отделяющей
прогулочную часть набережной от жилых домов. Если набережная была
шириной не меньше двадцати метров и вдобавок возвышалась над рекой,
то улица напоминала небольшой проезд и четко очерчивала длинный ряд
четырехэтажных домов.
За ними, чуть выше по склону,
расположился уже более рваный, с широкими пространствами внутренних
двориков, ряд таких же четырехэтажек. Суммарно наш план поиска
теперь включал десятков пять таких домов, в каждом из которых было
от двух до четырех подъездов.
Идея сразу же показалась мне
невыполнимой. Предстояло ее как-то упростить, потому что сотни
квартир, из которых сдавались, быть может, от силы десять — да еще
и переехал этот парень сюда не одну неделю назад.