Само совершенство - страница 6

Шрифт
Интервал


Я «соблаговолила присесть» с огромным удовольствием. Ноги не держали совершенно — от таких новостей, возможно, полагалось бы и в обморок упасть, но уж это получалось как-то чересчур. Фамилия поверенного послушно всплыла в памяти. «Что же получается, это он сам и есть? Не может быть! И все-таки, получается именно это». Мысли толкались в голове, не желая уступать места друг другу и тем более — выстраиваться в логические цепочки. Мыслям становилось все теснее, и некоторые уже начали просматриваться в моих глазах — боюсь, довольно явственно.

Синицкий между тем коротко прозвонил в медный колокольчик, и почти сразу же на пороге возникла девица, надо полагать, его секретарша. Выглядела она не менее странно, чем ее шеф: темная юбка до полу, белоснежная блузка в пене кружев, строгий узел волос, и круглые очочки на курносом носике — красота, да и только!

Строго осмотрев меня и восторженно — своего шефа, «курсистка» извлекла из-за спины блокнотик и карандаш и произнесла:

— Слушаю вас, Юлий Генрихович.

— Вот что, Липочка (я даже зажмурилась от изумления — выходит, ее зовут Олимпиадой?!), нужно поднять документы за 1907 год. Завещание госпожи Корсаковой, помните такое?

— Разумеется, — звонко рапортовала невозможная Липочка. — Вы еще отметили, как особенное, что имущество завещано через два поколения, и оставлено на сохранение у нас до объявления наследников.

— Нуте-с, милочка, пошлите курьера в архив за документиком, и другого — в сейф за имуществом Ольги Вячеславовны, царствие ей небесное.

Липочка присела (честное слово, присела в реверансе!) и удалилась, а Юлий Генрихович развернулся ко мне, широко улыбаясь. Можно подумать, ему доставляло особое удовольствие исполнить волю покойной.

— Вас ожидает еще один сюрприз, — весело предупредил он. — Покойная Ольга Вячеславовна оставила вам не только изрядные средства, но также…

Тут он слегка замялся. Мне показалось, он просто не знает, как назвать доставшееся мне имущество.

— И что еще? — спросила я хрипло.

Внезапно образовавшаяся тайна застряла у меня в горле, мешала даже думать, а говорить — и подавно.

— На самом деле, — смущенно продолжал он, — и средства-то предназначены для особенных дел, вы потом сами поймете. А также имеется ключ, который отпирает, если я не ошибаюсь, дверь черного хода вашей квартиры, и еще…