– Это же грабёж! – возмутилась я.
– Всем надо как-то зарабатывать на жизнь, – огрызнулась Лайла. –
Ну да что теперь говорить, раз ты от игры отказалась и кровью не
откупилась, то жди. Через шесть дней придет за тобой утопленник, а
там сама думай, как быть.
– Знаешь, подруга, – я с умилением поглядела на тетку, – ты вот
помогла, так помогла! Прямо скажем, удружила!
– Можешь за наш счет тут пожить до смерти, считай подарок, –
предложила Лайла, и я, не удержавшись, расхохоталась.
– Вот уж спасибо. Кормежка у вас что надо и, если вы такие
добрые, то соберите мне провианту в дорогу, но еще шесть дней я тут
торчать не собираюсь. – Я резко поднялась из-за стола. – Удачи,
красавица,– передразнила я ее, – а меня ждут местные лавки, –
похвалилась я и, топая погромче, чтобы нарушить тишину этого, и без
того тихого, места, покинула харчевню.
Яркое солнце чиркнуло по глазам, и я зажмурилась, на мгновение
ослепнув. Слезы непроизвольно потекли по щекам и я, утерев их
тыльной стороной ладони, хмыкнула, вот уж начало приключения!
Никому не пожелаешь, сразу, бац, и подцепила проклятье. Что ж,
похоже, всякую магическую дрянь здесь можно словить так же легко,
как средневековые болезни, а значит стоит помнить самое главное:
сырое не жрать и руки мыть.
Проморгавшись, я огляделась, и поскольку не заметила ни одной
интересной вывески, то отправилась гулять.
Буквально за поворотом я наткнулась на ломбард. Догадаться, что
это именно он, оказалось не сложно. Пропитого вида детина,
вцепившись в упитанного дядьку молил:
– Только не продавайте маменькин потрет, он мне как память
дорог!
– Был бы дорог, ты б его за медный грош мне не заложил, – лениво
отзывался хозяин.
– Так мне и грош дорог, – отвечал страдалец, – я вот похмелюсь
на него и сразу работать пойду, а как заработаю, так портрет-то и
выкуплю.
– Иди, иди, работничек, – хохотнул перекупщик, и мужчинка, с
обидой глянув на него, поспешил прочь. Впрочем, кулак с медяком он
сжимал крепко, видно и впрямь вопрос жизни и смерти.
Я, проводив пропойцу взглядом, повернулась к хозяину, однако тот
меня опередил.
– А ты что за птица? – хмыкнул он, разглядывая меня, – вроде
баба, а одета по-мужицки, и лохмы страшные.
– А ты лысый, – не осталась я в долгу.
– Что с того, – хозяин пожал плечами.
– Ну, так я лохмы-то отращу, а ты так лысым и останешься, –
доверчиво сообщила я собеседнику.