За мной прислали карету вечером: всё, как я и рассчитывала. Отец
слишком занят, чтобы забрать меня лично, а мать не стала
утруждаться. Ее, наверное, можно понять: дорога нелегкая, а в горах
и вовсе труднопроходимая. Растрясет все внутренности. Я и не ждала,
что она приедет: за четыре последних года она приезжала ко мне
ровно четыре раза - в день моего рождения. Тетя Милослава и то
навещала меня чаще, а уж отец бывал в монастыре едва ли не раз в
месяц. Один раз даже королева приехала, тетушка Эллисия. Мы с ней
были друг к другу равнодушны, поддерживая вежливый нейтралитет. Но
в день шестнадцатилетия она привезла мне подарки: во Франкии
девушки в этом возрасте становятся совершеннолетними. На самом деле
мне было очень приятно ее внимание, особенно учитывая, что подарок
она вручила весьма практичный - красивый кошель, в котором приятно
звенели новенькие золотые монетки. Благодаря тетушке Элиссии у меня
теперь имелся стартовый капитал. Мама, к слову, на все дни рождения
дарила мне драгоценности - не спорю, красивые и дорогие, но
совершенно не практичные. Носить их в монастыре не положено,
продать выгодно не выйдет. Отец и вовсе ничего не дарил, обещав
придумать что-нибудь позже.
Карету сопровождали два охранника: дюжие молодцы, принявшиеся
сразу строить глазки провожающим меня монахиням. Это люди матери -
ничего удивительного. Отцовские такого не позволяют. Я надела брюки
и сапоги под длинную плотную юбку. Поверх рубашки натянула корсаж и
пелерину до пояса. Выглядит, наверное, нелепо, особенно если
учесть, что в Галлии какое никакое, а лето, но зато так легко
скинуть лишнее!
Мой полупустой сундук закинули в багажный ящик, меня закинули в
карету, и мы тронулись. Мне жаль прощаться с настоятельницей и
сестрами-наставницами. Они все прекрасные женщины, я горжусь
знакомством с ними. Но монастырь я покидаю с легким сердцем: за
четыре года он мне опостылел, как... как овсяная каша на воде по
утрам! Вроде бы съедобно, полезно, хорошо для кожи лица и фигуры,
но я ее ненавижу! Хочу омлета! Пышного, белого, ароматного, с
кусочком помидора и зеленым горошком!
В животе громко заурчало, а рот даже от воображаемого омлета
наполнился слюной. Я высунулась в окно и окликнула охранника:
- Любезный, а на обед остановка будет?
- А нужно? - широко улыбнулся весьма привлекательный молодой
человек в синей с золотом форме королевского гвардейца.