Немного подождав, я вытащила из глубин шкафа мужской костюм:
рубашку, бриджи, куртку. Выглядит всё потрепанным, но ткань хорошая
и сидит прилично. Сама перешивала. Где нужно - вата подложена: в
плечах и ниже пояса. В чулках несколько слоев пряжи, чтобы лодыжки
казались мускулистыми, а не девичьими. Быстро переоделась, волосы в
специальный карман на спине спрятала, достала кошель и открыла
окно, но вылезти не успела.
- Далеко собрался, сынок? - поинтересовался отец, заглянувший ко
мне.
Проглотив все ругательные слова, вертящиеся на языке, я
спрыгнула с подоконника и опустила голову. Вот теперь отец и ремень
вправе достать. Это было самое настоящее фиаско.
Пейзажи Галлии скучны и однообразны. Ёлки, кусты, кусты, поля,
ёлки. Постоялые дворы похожи один на другой: спасибо давно усопшему
Иерониму II, который очень любил всё стандартизировать.
Король-зануда - вот как я его называла. Он выпустил невероятное
множество декретов и стандартов, которые загоняли в рамки всё на
свете: и дома, и лавки, и размер окон в карете, и высоту каблуков,
и бес знает что еще. Даже улицы городов имели строго
регламентированную ширину: чтобы могли разъехаться две телеги. А
ширина телеги должна быть не больше, чем два лошадиных крупа - в
телегу более двух животных не запрягали. Так и получается, что
столичные улицы до сих пор строят, ориентируясь на ширину задницы
давно подохшей лошади.
- Выпрямись, Стефания, - одернула меня мать.
У меня задергался глаз. Какого беса, матушка? Мы едем без
остановок почти шесть часов! У меня всё тело будто иголками
покалывает! Почему я не могу сесть, как мне удобно? Тем не менее,
приходится держать спину прямо - спорить с ее высочеством не каждый
сможет. А если сейчас начать пререкаться - до самого монастыря мне
будут читать морали. А хуже этой поездки может быть только поездка
под непрерывный маменькин бубнеж. Поэтому бес с ней, с моей пятой
точкой. Голова важнее.Глаза сами собой закрывались, но расслабиться
я боялась. Вдруг во сне не так сяду или слюну пущу? Маменька меня
тогда совсем изведёт. А между тем, поспать бы не помешало - ночь
выдалась бурная.Вопреки моим страхам отец не стал ругаться, а
напротив, вызвался сопроводить меня по моим архиважным делам. Отец
вообще порой ведет себя очень странно.
- Я понимаю, что тебе нужно попрощаться с подельниками, Стефа, -
сказал он. - Но я бы на твоем месте положил деньги в банк, а не
отдавал в сомнительные руки.