Может. Наверное… Только для этого нужно сперва разбираться с
финансами и возможностями, встречаться с этими самыми арендаторами,
вникать во все дела управляющего и поверенных.
Наука и больница тут же отдалились в уме и затянулись
туманом.
Да, надо сперва осваивать прямые обязанности. И с садом вот тоже
разбираться. Он ведь пока ещё не женился. Хотя… идея, надо
признать, здравая!
Берт сердито выплюнул травинку, нехотя поднялся с пенька и
зацепил взглядом ворона на ближайшей низкой ветке.
Тот даже не шевельнулся и вообще выглядел презабавно: словно
специально наблюдал за доком, склонив голову набок. И, кажется, ни
капельки не боялся.
– Стоит жениться, – вслух, глядя прямо на птицу, задумчиво
повторил Берт неоднократно мелькнувшую в голове мысль. – Хотя бы с
садом не придётся маяться. Пусть у леди Лим голова и болит. И про
сад, и про именины дальней родни, и про приличное количество
приёмов за сезон.
– Лотти, – отчётливо ответил ворон.
Берт потёр переносицу, хмыкнул и тряхнул головой.
Показалось, разумеется.
Дёрнул плечами и побрёл, наконец, от пенька в сторону гравийной
дорожки.
Но едва он сделал пару шагов, в спину раздалось скрипучее:
– Леди Лим уже присматр-р-ривает за садом.
Доктор медленно обернулся. Птицы на прежнем месте не было.
Ну, подумаешь. Говорящие вороны – не такая уж редкость. Хотя…
дикий говорящий ворон, пожалуй и редкость. Но он всего лишь
повторил часть услышанной фразы.
Снова наткнувшись глазами на пенёк, Берт вдруг нашёл в нем
прекрасный повод изобразить озабоченность и участие перед
садовником.
Разве это дело – пень фактически в парадной части, сразу за
партером?! Сидеть, признаться, на нём вполне удобно… Но что с
такими вообще-то полагается делать? Выкорчёвывать и убирать,
разумеется.
Вот и спросим у садовника, что за непорядок. Почти в партере!
Как там его зовут? Бойл, вот как.
Собственно, Бойл и спешил уже сам по дорожке в сторону полянки,
на которой задержался Берт.
В том, что это именно он, не было ни малейших сомнений. Рабочий
передник, наспех отмытые руки, торчащие из кармана рукавицы. Старик
мог бы оказаться и просто садовым работником, кабы не безмерно
пафосная физиономия. Гордость собственным положением и плодами
своих трудов читались на ней лучше, чем многочисленные морщины. Уже
с порядочного расстояния.