Так это я и уйти смогу тогда, за что меня держать тут? Слегка
полегчало, отпустило, и я уже смогла смотреть на мир спокойно.
А на следующий день за мной прислали старенького ведуна. И надо
же – старый, а до сих пор служивый. Это видно было по его одежде,
которую носили все стражи – темные штаны, заправленные в сапоги,
зеленая бекеша по колено из толстого мягкого сукна, не стесняющая
движения в бою. Еще безрукавка из толстой буйволиной кожи,
прикрывающая спереди от шеи до низа живота, красиво украшенная
железом и дающая свободу рукам.
Пока шли, старичок все приглядывался ко мне. Потом мы вошли в
какой-то дом, а дальше и в комнату и мне велели сесть. Села. Там
было еще двое – молодой и красивый, и пожилой седой. Оба с силой,
это мне дали увидеть - как жиденький туман над плечами. Или погуще
– у кого как. Говорить стал тот, у кого погуще - молодой:
- Наломала ты дров, дева. Не скрипи зубами, твоя вина тоже
есть.
- Не вина, а дурость, что из дому сорвалась, - не согласилась я,
- и зла я никому не сделала, не выдумывайте. Над амулетом приворот
не властен, это я точно знаю. А они все с амулетами были. Если и
прилетело слегка, то я сразу и сняла все, отменила. Все слышали,
как я отказалась от них и освободила.
- Выводы правильные сделала, - покивал молодой, - и амулетов они
понавешали. Только шутник тут один есть – сейчас в темнице сидит.
Это он закупал амулеты на всех. Правило есть такое у стражи – перед
новой вахтой обновлять снаряжение ведовское. Вон Стагмисов - тот
сам себе купил, все время в одном месте берет - проверенном. А тот
змей… разбираемся вот, что за ерунда навешана на тех, что он
принес. Девятнадцать мужиков сейчас связаны лежат. Отпаивают их
зельями и отворот творят. А остальные, что стояли поодаль, и
обозные тоже - те косами твоими бредят. Тех девятеро всего. Косы
обрежешь – их попустит.
- Ага, сейчас, – угрюмо огрызнулась я.
- Ты еще скажи спасибо, что темно было, да стража кучно стояла -
пострадавших в разы больше было бы. Этих через три дня мы выпустим.
В ум войдут, а вот стадом ходить за тобой станут.
- Убегу, спрячусь, - вздернула я сердито голову.
- Да мы не о тебе печемся, а о войске нашем, – хмыкнул пожилой,
- от них же службы теперь не жди. Если бы просто любовь - с ней
бороться можно при помощи разума, а они же сейчас, как лоси в
гоне.