Пробилась... пролетела, кувыркнувшись с павшего коня. Как только
голову не свернула? И быстро огляделась, поднимаясь на ноги - здесь
все было залито липкой горячей кровью. Меня оттеснили внутрь,
прикрывая и не давая простора поднять оружие. Побитые стрелами кони
лежали вперемешку с людьми... и тут мне бросилось в глаза бледное
лицо - прямо у моих ног. Я упала на колени и припала губами к
раненому из отряда ведуна, вливая в него свою силу и жизнь -
немного, только чтобы продержался. Парень вздрогнул и приоткрыл
глаза, а я уже искала взглядом, кому еще помочь – находила и
помогала. Перетягивала ремнями рубленые вены, прятала открытые
раны, вливала понемногу силу. А над нами насмерть стояли воины…
Юрас рубился двумя клинками, ведун, Стас, ребята защищали тех, кто
без сил лежал на мерзлой земле. Резкий звон стали, противный
скрежет металла о металл были основными звуками. Да еще тяжелое
рваное дыхание, хриплые стоны, грязные бранные слова, обращенные к
врагам. Кровь парила над открытыми ранами и воняла тем же железом,
топила собой снег, уходила в него к земле…
Я делала, что должна, цепенея в душе от ужаса - не понимая,
почему нас до сих пор не перебили стрелами? Наших оставалось стоять
человек пятнадцать, когда достали Стаса - разрубили с плеча до
середины груди, отвалив руку. И перевернулось что-то у меня внутри…
помутилось в глазах... себя забыла! Вскочила, как подкинуло. Юрас
хрипло рыкнул:
- Сиди!
А я уже чуяла, как тяжелой, неотвратимой волной поднимается
откуда-то из глубины меня темная, страшная сила… как расплетаются
косы за спиной и как взлетают они вокруг меня черным облаком.
Знала, что глаза полыхнули синим светом. Битва почти замерла... а
меня колотило от ярости и страшной, немыслимой по силе ненависти!
Закричала, от отчаянья и ужаса не осознавая себя:
- Хватит! Перестаньте! Уходите, откуда пришли, что же вы
делаете? Будьте вы прокляты, твари поганые!
Мой голос звенел над степью так, будто его множило и разносило
эхо.
Чужаки заторможено сползали с седел, а те, что пешие – падали на
колени, зажимая уши ладонями. Корчились, мычали страшно, будто от
невыносимой боли... И я повторила уже тише - без надрыва, совсем не
понимая, что делаю и что делается вокруг меня:
- Уходите, уходите же… - вырывался властный посыл - вполголоса,
почти шепотом гремевший над местом битвы. В глазах потемнело, стало
клонить к земле... Упали вниз волосы, закрывая лицо и подогнулись
колени. Оседая на землю, я слепо искала руками опору. Сильные руки
подхватили, одним взмахом убирая волосы с моего лица. И я шепнула с
благодарностью: