- Был. Вдовый. Детей Силы не дали.
Провела рукой по колючей щеке, пожалела по-женски...
- Я тебе рожу. Хочешь? Мальчика и девочку.
- Кто ж не захочет? На руках носить тебя стану, милая. Не будешь
больше рисковать собой. Обидеть не дам никому... Дам тебе время –
думай до возвращения. Когда к Столице подъедем, скажешь, что
решила. Ты не спеши… я пойму, если передумаешь. Для меня важно,
чтобы не сгоряча решала, не в отчаяньи. Засыпай, маленькая, я же
вижу – носом клюешь. Удержу тебя, не уроню… не бойся.
Обнимал бережно, смотрел с нежностью... Сейчас опять сбывалось
то, что было мне назначено. И так же, как в том видении, грелась
сейчас моя душа возле его души. Замирала в надежде...
Я все-таки уснула в его руках, а потом был привал. И тут мне
даже стало неловко – не привыкла, чтобы со мной вот так носились,
как с маленькой - кутали в теплый меховой плащ, кормили чуть ли не
с ложечки...
Влад ехал в суконной рубахе с меховой жилеткой, подпоясанный
широким, на полживота, кожаным ремнем, с пристегнутой к нему
саблей. На него даже смотреть было холодно. И я постаралась
объяснить ему, что именно при такой беспечности можно застудить, и
как трудно потом будет это вылечить. Он поглядывал на меня и только
посмеивался. И стало обидно - как лекарку не воспринимает всерьез,
а скорее как к малому ребенку относится. Но потом подумала и
решила, что ладно - побуду немного маленькой, раз ему это нравится.
Да и мне сейчас тоже нравилось. Пускай решает за меня, оберегает,
стережет – с меня не убудет.
После привала пересела на своего коня, но саблю отобрать не дала
и лук везла за плечом. Через грудь - ремень от жестко закрепленного
колчана. В бою я доставала стрелы из-за спины.
Под вечер все уже устали и ехали молча. Мороз крепчал, да еще
понесло по снегу жесткую, сухую поземку. Ветер, хоть и не сильный,
пробирался под неплотно запахнутую одежду. И я чуть ли не силой
заставила Влада принять обратно его плащ. Тогда он накинул мне на
бекешу одеяло, снятое с седла, завязав крепко концы, еще и
подоткнув, где только смог. Отряд все это наблюдал, а я терпеливо
принимала его заботу… смешной.
Для ночевки мне отвели маленький, по плечи, меховой шатер,
крытый вощеной тканью. Внутри – и снизу, и с боков, и сверху надо
мной нависал душистый длинный голубовато-белый мех. В самом верху –
небольшой продых с ладонь, затянутый мелкой сеткой. В сшитый из
такого же меха карман я забралась, как в уютную норку. Голову
положила на свернутую бекешу и, быстро согревшись, крепко уснула,
как умерла – без снов. Будто убаюкивая, шуршала снаружи по жесткой
ткани снежная крошка, а я, раскинувшись, распрямила спину и
вытянула свободно ноги... спала.