Мастер улыбался, глядя на мое разгоревшееся от слез и внезапного
озарения лицо.
- Вот и служба твоя началась, дочка… Это уже похоже на что-то...
Только один я такие дела не решаю. Такие решения принимает Совет во
главе с правителем. Я договорюсь, чтобы на следующую встречу
пригласили и нас с тобой. Я потихоньку отхожу от всего этого –
старею…, есть теперь рядом с кем. Ты и внучок теперь моя семья. Так
что в обиду тебя и его не дам. Не плачь больше, ты не дитя малое, а
ведунья, страшная по своей силе. Разве что Дарина сильнее, да и то…
не знаю. Так вам и не воевать с ней. А придумала ты хорошо, только
вот - как это сделать? Думать нужно, крепко думать…
- Конь, покажись, друг, - попросила я привида. Разговор с
Советом не заладился. Я чувствовала себя неловко еще и потому, что
в этот Совет входили и Тарус с Дариной. Мне и так было не по себе,
а под их взглядами… Тарус просто прожигал ими.
Я рассказала десятерым мужчинам и одной женщине то, что пришло
мне в голову. По их просьбе поведала и то, как пришло ко мне это
умение – говорить с неприкаянными душами. Мастер рассказал о той
помощи, что я оказываю мертвым, и о том, какую помощь дали мне они
– приставив защитника. Что и раньше ему с дочкой приходила
в голову мысль просить души умерших защитить ведунов, охраняя их
так же, как хранит меня Конь. Да только это тогда показалось нам
неисполнимым.
Мне как будто и верили, но вот в то, что границу будут охранять
привиды…, я их понимала. Нужно было понять и принять души мертвых,
как приняла их я - поверить им. Ведь и мне понадобилось время на
это. Что уж говорить про людей, далеких от всего этого, смертных
людей, которым мое умение казалось непонятным и угрожающим,
таинственным и опасным. Поверить в такое, значило принять решение
заключить подобие договора с самой смертью. А еще их пугала честно
обозначенная мною моя же сила. Что следовала из покорности мне
привидов. Их спрятанный глубоко внутри страх был обоснован – я
сейчас могла велеть Коню убить любого, сидящего в этой комнате. И
правителя тоже.
Я увидела его сразу. Во главе огромного стола, рядом со своей
женой сидел сильный, высокий, почти совсем седой мужчина с молодым
лицом. Я бы не дала ему больше тридцати пяти- восьми лет, если бы
не седина. Цепкие и острые глаза необычного серого с серебром цвета
изучали меня. Челюсти были крепко сжаты, губы твердого рисунка -
тоже. Он слушал – внимательно, спокойно, ничем пока не выдавая
своего отношения к услышанному. Но иногда его взгляд, умный и
настороженный, менялся, становился нежным и теплым – он смотрел на
свою жену.