Избушку сотряс очередной удар! Дрогнули доски пола, на котором я
сидела, посыпалась на голову труха с потолка, закружилась в
воздухе, медленно оседая, мелкая пыль. Я согнулась еще сильнее,
уткнув лицо в колени, обхватив их руками и тоненько заскулила от
ужаса… Опомнилась, поперхнувшись воздухом, зажала рот ладонью,
закусила ее зубами.
Ох, как же хочется выплеснуть, наконец, этот страх! Сделать
что-то такое - закричать, вырваться, убежать! Но этот крик только
внутри… он ширится в голове, распирает ее болью. Сжалась щуплым
комочком, потом опять испугано вскинулась – распахнула воспаленные
глаза в темноту, прислушиваясь… сколько же еще я выдержу так? На
сколько еще у меня станет сил?
Снаружи снова раздались размеренные звуки тяжелых шагов –
сшурх…сшурх…сшурх – хрустел и крошился снег под грузным телом. Я
почувствовала, как потихоньку отпускает наболевшие мышцы. Это
передышка на малое время – оно ходит так, ходит… В это
время можно просто сидеть, замерев… ждать, и не умирать от ужаса, а
просто бояться. То движется все так же размеренно, тяжелой
неживой поступью, бездумно нарезая несчетные круги. Что ведет его,
какая сила, как возможно такое?!
Сглотнула сухим горлом, осторожно потянулась за водой,
зачерпнула глиняной плошкой – тихо, чтобы не хлюпнуло, выхлебала…
один глоток получился громким. Шаги снаружи сбились… зазвучали
опять. Дрожащей рукой стерла с лица труху, осыпавшуюся с потолка, в
носу зачесалось – зажала его, посидела так… попустило.
В избушке становилось холодно. Печка, которую я растопила по
приходу, уже остыла, стены понемногу промерзали. Я тепло одета и
обута, но холод уже подобрался к ногам. А еще я сильно потела от
страха, и тело тоже потихоньку стынет под сырой сорочкой. Нос
чешется… глаза, будто песком посыпаны - заболеваю, или это от того,
что долго не спала?
Мерные, мертвые звуки - шаги за моей спиной… потом сбоку… потом
передо мной – возле двери. Сшурх… сшурх… сшурх… На сердце давит и
дышать тяжело... Дверь крепко заперта на тяжелый засов и сама –
крепкая, целая… С другого боку – там окно. Я закрыла его ставнем,
накинула затвор изнутри. Но этот ставень не как дверь… та
открывалась наружу, а ставень – внутрь. Что там за сила, если
дрожит все жилище, сложенное из здоровенных, крепких бревен?
На железном болте оконного засова, что поперек небольшого окна –
мой охранный амулет. Я ничего не понимаю в ведовстве, и его мне
подарили как защиту от многих страхов. Входит ли туда защита от
нежити? От умертвия, что нашло меня здесь?
