– Готов, готов, готов… – забормотал он в каком-то экстатическом трансе, простерев к стопам неизвестного руки, которые вместо ног почему-то ощутили на их месте колкую, морозящую пустоту.
– Что ж, отныне душа твоя пребывает у нас в залоге – ты сам об этом просил. И ты получишь власть над миром. Невиданную власть! А мы поможем тебе. Мы и наши советники в нужное время будут с тобой рядом. Смотри, не разочаруй же нас.
Несмотря на свое полуобморочное состояние, густо замешанное на дикой помеси страха и торжества, Адольфу страстно хотелось спросить, кто же это стоял перед ним: Дьявол, Высший разум или некто иной из Неведомых и Великих? И он осмелился на вопрос, который задал, не поднимая головы и дребезжащим голосом:
– Кто вы?
– Есть на Востоке древний город, недоступный для простых смертных. Этим городом управляю я. Там одни величают меня Повелителем Мира, другие – Королем Ужасов. Подписавшие со мной пакт и посвятившие себя мне, способны изменить жизнь на Земле на тысячелетия и дать смысл ныне бесцельному уделу человечества. Более подробный ответ на этот вопрос подразумевает твою смерть. Ты хочешь умереть раньше времени, не выполнив своего предназначения?
У юноши запылали щеки – значит, он действительно предназначен для чего-то очень значимого, способного перевернуть само мироздание! Он замотал головой, словно пес, выскочивший из реки и стряхивавший с нее воду, и в этот момент услышал набатный глас:
– Посвящаю!.. – наконечником Копья Судьбы, монстр коснулся левого плеча молодого человека.
Это прикосновение священного железа показалось Адольфу ударом молнии в плечо, и он, потеряв сознание, распростерся на мраморном полу.
…Когда юноша очнулся, в зале уже никого не было, а Копье Лонгина все так же занимало свое прежнее место на алом, словно только что политом божьей кровью, бархате.
Адольф силился вспомнить, что же такое с ним тут произошло, и каким образом он оказался в полном бесчувствии. В голове у него мельтешили какие-то смутные картины марширующих полчищ солдат на плацу, огненные вихри горящих городов, ревущие в небе самолеты, грохот орудий, визг пуль, стоны и вопли, обезумевших от горя и страха людей… Но все эти картинки были накрошены и свалены в его мозгу в одну кучу, словно осколки огромной мозаики, которая никак не складывалась в единую целостную картину так, чтобы можно было просмотреть это гигантское панно полностью – от начала и до конца.