Мир затаился нехорошо. В Стигийских
болотах – и то ничего не плескало. Флегетон впереди вспыхивал
нервно, и тьма была незнакомой: поднималось что-то неродное
навстречу, теснило, давило, шипело: «Куда? Заворачивай назад!
Владыка нашелся!» Словно единая воля во всем – от хрустящих под
копытами квадриги асфоделей до самого воздуха под сводами, от
безмолвия скал до глухого недовольства, идущего со стороны Коцита.
Словно сторожевой пес предупредительно оскалился в лицо – еще не
рыча, а только показывая зубы, предупреждая нежданного чужака,
чтобы убирался, пока цел…
Слышат ли это остальные?
– Что-то тихо тут,
– невозмутимо вещал Гипнос. – Будто кто-то мою чашу на
весь мир пролил, или это я, пока победу праздновали? Да нет, вроде,
полная. Ну что, Владыка, чем сперва займешься – во дворец, на
трон?
И вечное раздражающее хихиканье.
Правда, когда понял, что правлю к
Тартару, он замолк.
Черный проход в никуда расширился –
или казалось? Сонно рокотали изнутри Гекатонхейры – шумно
ворочались, устраивались поудобнее. И – черным ядом в темноту –
выплескивалась изнутри обжигающая ненависть. Узников. Проигравших
Титаномахию. Под ногами не хрустнул ни единый камешек, но они
словно слышали, кто стоит над их бездной.
«Ты-ы-ы-ы?!»
Представилось: десятки рук тянутся
вверх. Отдергиваются, не желая разбудить Гекатонхейров.
И опять поднимаются – в безумной,
незамысловатой, как всё у титанов, жажде.
Добраться бы. Разорвать. Раскидать по
кусочку невидимки: кусочек в Коцит, кусочек в Стикс, пару кусочков
в Лету, остальное – Флегетону и Эребу…
И еще послышалось: «Рано или поздно».
Хотя это некому было говорить, потому что голова у него была
разрублена надвое.
– Нужен Гефест, –
сказал я. – Пусть окует выход. Хоть адамантием, хоть железом. В
общем, пусть сделает стены. И ворота. Покрепче. Гефест…
– Или Циклопы, –
наконец открыл рот Танат.
– И чем же ты их сюда
заманивать будешь, братец? – развеселился Гипнос в воздухе. – После
того, как они сами тут столько веков просидели? Это разве что им
бабу можно пообещать, только опять же – где возьмем? Не тебя ж
наряжать.
– Гефест, –
повторил я. Слово тут же всосала в себя жирная тартарская
темнота.
– А его ты как сюда
заманишь? – уперся Гипнос. – То есть, как у остальных отберешь?
Мирную жизнь-то надо кому-то ковать? А военные разрушения
восстанавливать?