Покуда шла зарядка, я глядел, как рядом, в низине, в огромном сплошном саду копошатся уорки, снимая апельсины, рыжими звездами горевшие в плотной листве. Совершенно голые сборщики и сборщицы наполняли плодами большие корзины. Когда корзина была полна, ее тащили к дороге, где – чуть впереди моей машины – стоял на траве вдоль обочины ряд грузовиков, похожих на овальные пепельницы. Содержимое корзины высыпали в кузов, затем сборщики возвращались в сад. Понятное дело, все происходило без слов, уорки не владеют речью; лишь иногда за деревьями слышался вопль удовольствия, чаще звучал раздраженный визг. Кажется, где-то поднялась драка, – но хлопнул отрезвляющий разряд, и все стихло.
Вот поднялся и уплыл над землей грузовик, наполненный оранжевою массой… Уплыл? Не было ни колес, ни кабины, ни водителя… А разве они должны быть? Что это я вспомнил о машинах трехсотлетней давности, из исторического вирто?..
Своим зрением, предельно обостренным благодаря специальной мутации, я отлично видел сборщиков, подходивших к дороге, их рано одряхлевшую кожу, обвислые груди женщин; видел бессмысленные одутловатые лица с потухшим или горящим искрою звериного возбуждения взглядом. Пишут, что когда-то встречались люди с разным цветом кожи – белым, коричневым, красноватым; перемешавшись, все стали одинаковыми, оливково-смуглыми; но уорки отличаются от прочих особым оттенком кожи, напоминающим пыльную дубовую доску… Вот один, оступившись с корзиной, толкнул другого; тот огрызнулся по-собачьи, назрел поединок… Но рядом ходил младший гард, держа электрическое стрекало, – мы с ним уже успели издали козырнуть друг другу. Уорки, ворча, успокоились.
Скоро мое скучное ожидание было чуть скрашено зрелищем, много раз виденным мною в разных местах Земли, в том числе на гигантских оргиодромах. Загремела, приближаясь, натужно-бодрая музыка из одних ударных и дудок; ударила по ушам так, что мне пришлось повысить порог слуха. Длинный флабус, окруженный стадом подвижных виртофигур – пляшущих клоунов, смешных зверей и чудищ, быстро подплыв, свернул с дороги и лег на траву у границы сада. Его репродукторы ревели, из пилона на крыше стреляли трескучие огни, взлетая и оставляя шлейфы разноцветного дыма. Мигом побросав работу, издавая нечто вроде хрюканья или индейских кличей, перекрывавших даже зык динамиков, орда сборщиков устремилась к машине. Гарды не мешали, неторопливо сходясь в кучку.