Пламя гудело, жадно пожирая стволы деревьев, из которых был
сложен погребальный костёр. И с ним же обращались в пепел тела моих
людей, мужчин, женщин, детей убитых норманами Олавсона. Дымом, они
уносились туда, к небесному мосту, по которому могли попасть в
светлый ирий.
- Доброго пути вам, други мои. - Крикнул я глядя на столб дыма,
уносящегося в высь. "Доброго пути" - Закричали хирдманы. Каждый из
них провожал кого-то из своих близких и родных. А кто-то всю семью.
Я ударил мечом в щит. Раздался лязг. вслед за мной застучали мои
вои, мои кмети. Били слитно как один человек и этот лязг, стал
поминальной музыкой, в которой слилась печаль от расставания и
жажда мести. Тризна завершилась поминальной трапезой. Достали всё
что оставалось. Не тронув только небольшого запаса для одного
перехода на Руян. На такой трапезе принято радоваться, смеяться,
чтобы душам умерших было легче уйти в ирий. Но мало кто хотел
веселится. Все в основном молчали.
- Что с полоном делать, хёвдинг? - Спросил Бьёрн, обгладывая
мясо с кости косули.
- Продадим на Руяне. Всех. И хабар тоже. Мне нужно серебро.
Брошу клич. Хочу собрать как можно больше воев.
- Правильно мыслишь. - Кивнул Бьёрн. - У Олавсона большой хирд.
И он может позвать ещё родичей с соседнего фиорда.
Неожиданно раздался звонкий голос. Это запел песню Радко,
полянин. Он пятый год ходил в моей дружине.
Чёрный ворон, чёрный ворон,
Что ты вьёшься надо мной?
Ты добычи не дoждёшься
Чёрный ворон, я не твой!..
Радко хорошо пел. Ему стали подпевать. Заночевали здесь. Утром
стали собираться на Руян. Время было терять нельзя. Листва начала
облетать. скоро придут холода и Морена задует ледяными ветрами.
- Варяг! - Неожиданно услышал я. Оглянулся. Возле одной из лодий
стоял на коленях здоровенный мужик, у которого руки и шея были
забиты в колодку. Это был франк. Его взяли в Париже. Он хорошо
дрался. Настоящий воин. Пятерых моих кметей положил. Я подошёл к
нему.
- Что хочешь, франк?
- Ты жаждешь отомстить? Так ведь? И тебе нужны воины.
- Допустим. Ты каким боком к этому?
- Освободи меня. Дай оружие и я стану воевать за тебя.
- Я похож на наивного?
- Я принесу тебе клятву.
- Ты же християнин! Последователь распятого. Ваши клятвы
язычникам, которыми вы нас считаете, ни стоят и беличей шкурки.
- Я не нарушаю своих клятв. К тому же у тебя в плену моя жена,
сын и дочь. Отдай их мне и они станут заложниками у тебя.