- Не горюй, - баба Леда присела у корзины, - Давай-ка помогай,
сейчас в раз перестираем!
Когда Ойса бежала домой, по заветной тропке, она все думала о
бабе Леде. Еще никто за все пять зим, не был так ласков с Ойсой.
Наверное, баба Леда была похожа на ее маму, жаль, ту унесли
небесные птицы в миг рождения Ойсы. Да разве стоит о том жалеть
теперь? Сейчас главное не прогневать батюшку.
На другой день за обедом батюшка был хмур. Как-то особо зло
скреб ложкой по дну миски, и, будто, не чувствуя вкуса, глотал
сваренную Яглой кашу. Ойса с сестрицами притихли, чуя батюшкин
настрой.
- В лес, чтоб ни ногой, - внезапно заговорил он, хотя по обычаю,
до конца трапезы за столом никто рта не раскрывал, ежели токмо не
для того, чтобы ложку в него внести, - Две утицы у нас пропали, а у
козы молоко скисло, - Сива и Казя в один голос охнули, и батюшка
тут же нахмурился, - Поняли меня, пигалицы? От дома ни на шаг, и за
Ойсой приглядите, мало ли что.
Ойса, уткнувшись в чашку, старалась стать невидимкой. Ей
казалось, что батюшка все ведал и знал. О ее прогулке лесной, о
бабе Леде, о кознях водяниц.
Тем временем, батюшка с шумом отодвинув лавку, молча поднялся
из-за стола. Стоило ему покинуть комнату, как сестрицы наперебой
заговорили.
- Слыхали? Молоко скисло! - шептала Козя, - Не иначе, как
старуха дубовая вернулась.
- Будет теперь, костяными пальцами в двери скрестись, да детишек
требовать, - поддержала ее Сива.
- Да почто они ей, - усомнилась Ойса и тут же пожалела об
этом.
- Ой, пустоголовая! - всплеснула руками Ягла, - Да чтобы съесть,
конечно. Старуха дубовая, раз в пять зим приходит, чтобы малышей
таскать, кожу с них снять, жир вытопить и самой в нем
искупаться.
- Фу! – дружно сморщились двойняшки, а Ягла продолжала:
- Оттого, то она живет вечность вечную, только души у нее нет,
чернота одна, - Ягла понизила голос и последние слова произнесла
страшным шепотком, как ветер по буераку пронёсся.
- И-и-и! – завыли двойняшки, вцепившись друг в друга.
- Чего дрожите? – удивилась Ягла, как ни в чем не бывало, - Вы
то уже большие, жиру в вас того особого, что в мелкоте, нет, - она
зыркнула на Ойсу, - Другое дело, пустоголовая, вот кто ей по вкусу
придется. Попомните, если старуха вернулась, то нынче же ночью
будет в наши ворота скрестись.
- А если батюшка Ойсу не отдаст? – робко спросила Сива.