Сокр. Но, может быть, ты будешь смеяться надо мною, если тебе покажется, что я, старик, еще ребячусь[17].
Мен. Нисколько, Сократ; непременно скажи.
Сокр. Да уж надобно доставить тебе это удовольствие – почта так же, как я доставил бы тебе его, если бы ты приказал мне раздетьсяиплясать[18], потому что мы наедине. Слушай же. Она, если не ошибаюсь, начала свою речь от самих умерших, и говорила так: Они на деле[19]у нас имеют то, что им прилично, что получивши, идут роковым путем, сопровождаемые городом вообще и домашними в частности. Теперь и закон велит, да и должно этим мужам воздать уже последнюю честь речью; ибо память и честь хорошо совершенных дел воздается подвизавшимся посредством прекрасной речи, произносимой слушателям. Но тут требуется какая-нибудь такая речь, которая и достаточно хвалила бы умерших, и благоприятно уговаривала живущих, повелевая детям и братьям подражать их добродетелям, а отцов и матерей, и других еще дальнейших предков, если они остаются, услаждая утешениями. Какая же речь показалась бы нам такою? Или с чего правильно было бы начать хвалить доблестных мужей, которые и в жизни радовали своих добродетелью, и смерть выменяли на спасение живущих? Мне кажется, и хвалить их надобно так, как они родились добрыми[20], т. е. по природе, а добрыми они родились потому, что родились от добрых. Итак, сперва будем величать их благородство, потом питание и образование[21], а затем – укажем на совершенные ими дела, сколь прекрасными и достойными своих совершителей оказались они. Первым основанием их благородства служит род их предков, не пришлый[22]какой, а потому потомки их оказываются не переселенцами в этой стране, пришедшими откуда-нибудь, а туземцами, которые обитают и живут действительно в отечестве, вскормлены не мачехою, как другие, а матерью[23]страны, где жили, и теперь, по смерти, лежат[24]в домашних приютах матери, их родившей, вскормившей и воспринявшей. Итак, весьма справедливо наперед почтить эту мать, ибо таким образом будет почтено вместе и благородство ее сынов. Эта страна достойна того, чтоб ее хвалили все люди, а не мы одни, – достойна и по другим многим причинам, но по первой и величайшей причине той, что она любима богами. А что слово наше верно, свидетельствуют распря и суд состязавшихся за нее богов