Поток учеников быстро меня подхватил и понес в сторону
неприступной стены, которую охраняли шесть каменных стражей в
балахонах с опущенными головами и ладонями сложенными, точно в
молитве. И чем ближе я к ним становилась, тем шустрее бегали по
спине мурашки, потому что эти статуи не просто были огромными, но
еще и сделанными невероятно искусно, отчего казалось, будто они в
постоянном напряжении и вот-вот пошевелятся.
Их плотно сомкнутые ладони пылали огнем стихий: черный со
вспышками фиолетовых молний – тьма, зеленый – земля, белый –
воздух, синий – вода, красный – огонь, а желтый – свет. И у
стражей, которые стояли между светом и тьмой, с рук срывались
магические водопады, защищающие единственные четыре входа на
территорию Академии – арки, вырезанные прямо в ногах исполинов,
куда входили ученики разных курсов. Под зеленым водопадом исчезали
первокурсники, под белым – второкурсники, под синим –
третьекурсники и красным – четверокурсники. Свой путь я, конечно,
держала к зеленому водопаду, и так засмотрелась на статуи, что,
ощутив сильный удар в плечо, испугалась и чуть не выронила
чемодан.
– Эй! – возмущенно крикнула я двум обогнавшим меня девушкам.
И белладонна меня побери! Они были так похожи со спины – обе
брюнетки в черно-бордовых пиджаках, в клетчатых юбках и… даже
одного роста, что поначалу я приняла их за близняшек. Но стоило им
обернуться, как сразу поняла: эти девицы, скорее, сестры по разуму,
чем по крови. Одна смуглая с черными, как ночь, глазами, высокими
скулами и пухлыми губами, а вторая белокожая с холодным, синим
взглядом, тонкими губами и ямочкой на подбородке. Зато выражения
лиц у них мало того что появились синхронно, так еще поразительно
похожие, будто репетировали, глядя не в зеркала, а друг на
друга.
Одна – приподняла правую бровь. Вторая – левую. А губы их
скривили одинаковые, брезгливые улыбки, стоило девушкам окинуть
меня взглядом и поэтапно задержаться сначала на шляпке, потом на
черно-фиолетовом платье с юбкой чуть выше колена, на полосатых
гетрах в тон платью и зачарованных от жары стареньких ботинках на
шнуровке. Ну, не знала я, сколько мне предстояло пробыть на ногах,
поэтому выбрала самую удобную и проверенную временем обувь.
– Второсортка, – выдала низким бархатным голосом смуглая
«подружка», а вторая согласно хмыкнула.