«Я не могу! Не могу! Не могу быть похороненным так!»
– Как так? И почему? Чем тебе не нравится? Место замечательное. Да и вообще, какая разница тебе, где будут лежать твои кости? Не жить же тебе в могиле? Хотя кто тебя знает. Но всё равно – место замечательное. Лучше не найти!
«Я не хочу быть погребённым бесславно».
– Ты не хочешь, а я что должен делать в связи с этим? Что!?
«Я хочу оркестр и пушечную канонаду».
– Вот сволочь неуёмная.
Я быстро подошёл к нему и нажал на голову, намереваясь выпрямить тело, но голова вдруг соскользнула с его шеи, стукнулась о край гроба и покатилась по земле.
«Оркестр и пушечную канонаду!» – злобно повторил герр.
– Ах так, ну ладно, будет тебе канонада.
Я подхватил Лену и, оттащив её подальше, вернулся к уазику. Топором я пробил бензобак на нём, отбежал в сторону и бросил спичку. Полыхнуло пламя, грохнул взрыв, потом второй, и в клубах дыма мы с Леной вдруг увидели разряженных лошадей, волочащих пушечные лафеты, и красивых пушкарей за ними. Аустерлиц сложился в гроб, и шестеро здоровенных негров в набедренных повязках поддели под гроб белые канаты и под бодрый марш военного оркестра стали опускать его в низ. Оркестр сверкал начищенными трубами и блестящими галунами, лошади перебирали копытами, пушки стреляли раз за разом, а негры в клубах дыма уже закапывали моими лопатами могилу.
А вот друзья и поклонницы так и не явились.
– А где же?… – хотел язвительно спросить я герра, но Лена перебила меня.
– Как красиво, – восхищённо сказала она. – Как в историческом кино.
– Да, красиво, – согласился я и вдруг почувствовал облегчение, подобное тому, словно я сбросил гору с плеч.
Я постоял с минуту, наблюдая за этой бесовской картиной, вздохнул и повернулся к девушке.
– Но дело сделано, и нам пора идти назад, – я обнял Лену за плечи и медленно повёл в сторону от вершины холма. – Сейчас это всё закончится, а нам надо уходить отсюда. – Пойдём, Лена, ты сегодня натерпелась со мной ужасов. Надо отдохнуть от этого всего и тебе, и мне. Пойдём, сладенькая, пойдём, девочка моя отважная и безрассудная, пойдём к дороге, а там на попуточку, и домой, в квартирку с разломанной дверью, в кроватку с тобой, любименькой…
– Как то странно ты заговорил. Почти как поэт. Ты умом слегка не тронулся?
– Насчёт «слегка» я не уверен.