…Однако Сталин – он начал уже постигать масштабы непоправимого урона, нанесенного им армейской элите и всей советской военной машине в целом – принял Дикого Профессора непривычно тепло, ни единым словом не упомянув о имевшем когда-то место инциденте – и две недели спустя Дед уехал проверяющим в Белорусский Военный Округ. За полгода до рокового Июня он позвонил Верховному по аппарату правительственной связи и сказал буквально следующее:
– Коба, Гитлер обувает нас в лапти. Не верь ни единому его слову. Это проходимец, маньяк и просто скотина. Попался бы он мне в девятнадцатом… Быть большой войне, и к этой войне нужно серьезно готовиться – готовиться прямо сейчас! Где твоя политическая дальнозоркость, Коба? Гитлер гонит фуфло, а ты ведешься, как мальчик. Смотри – я тебя предупредил.
Да, Дед предупредил – но Сталин не внял, как не прислушался и к сообщениям Миши из Японии – и общеизвестно, к каким трагическим последствиям это привело.
…В сорок втором на оккупированной территории наладил работу огромного партизанского края, особое внимание уделив созданию обширнейшей сети подпольщиков. В те времена прозвище «Дикий Профессор» произносилось фашистами только шепотом и с оглядкой – настолько сильный ужас вселяла в них его бескомпромиссная ненависть к врагу наряду с изощренным мозгом прирожденного аналитика.
…Сам Гитлер, терзаемый ночными кошмарами, в каждом из которых неизменно присутствовал Дед, ежедневно справлялся у Бормана, уничтожен ли, наконец, «этот коммунистический выблядок» – и, получая неизменно отрицательный ответ, цепенел в яростной и бессильной тоске.
А Дед, засев в глубине лесного массива, окруженного со всех сторон непроходимыми болотами, плел и плел свою коварную, гибельную для нацистского режима паутину, и в самом деле чем-то напоминая высокоинтеллектуального подонка Мориарти – но с сугубо положительным знаком.
В сорок третьем, за тщательно спланированную и успешно осуществленную под его теневым руководством операцию «Рельсовая война» был удостоен звания «Герой Советского Союза» – и тогда же, близко сойдясь с одной милой девушкой, медсестричкой Алесей, снова стал дважды отцом – о чем узнал лишь тридцать два года спустя.
Конец ознакомительного фрагмента.